Румо невольно пошевелил языком.

— Алхимикам то и дело требовалось расплавленное серебро, хирургам — тончайшие скальпели, механикам — клапаны для железных сердец, часовщикам — золотые пружины. Подмастерья спешили исполнять приказания.

Зубы заменяли кастетами, мозги — часовыми механизмами, печень и почки — губками и кусками ткани, легкие — кузнечными мехами, нервы — проволокой, кровь — ртутью. Отвары из трав стали жизненными соками, шлемы с забралами — черепами, железные перчатки, начиненные затейливыми механизмами, — руками. Нет носа — приладим кран от бочки! Отрезали палец — заменим складным ножом! Где прежде билось сердце, теперь — паровой насос! Еще ни один хирург не заменял артерию медной трубкой, ни один алхимик не работал бок о бок с механиком, а механику отродясь не приходилось орудовать пинцетом и клочком ваты. Лишь безумному стечению обстоятельств, удивительному всплеску творческой энергии, невероятному сочетанию науки, искусства и ремесла, а также знаниям, воображению и ловкости обязана армия медных болванов своим появлением.

Смейк опять глубоко вздохнул.

— И вот стихли последние удары молотов, погасли горны, эликсиры были израсходованы, и на прогалине Нурнийского леса засверкало металлом новое войско. Тогда было модно украшать доспехи и оружие богатым медным орнаментом, и создатели не пожалели этого блестящего красноватого металла на свое детище. Так и родилось название «медные болваны».

— Ух, — выпалил Румо.

— Но войско не двигалось. Солдаты стояли на месте, будто статуи. Часовщики шептались. Хирурги шушукались. Механики переругивались. Тут вперед вышел алхимик по имени Цольтеп Цаан и заявил:

— Армия и с места не сдвинется, если некому отдавать приказы — так уж у солдат заведено. Им нужен главнокомандующий. — И Цаан указал на остатки доспехов, рук, ног, орудий и прочего мусора, которым так и не нашлось применения.

— Соберем из этих остатков главнокомандующего — генерала медных болванов! А вместо сердца, мозгов и души я вложу в него цамомин — я тут прихватил кусочек.

— Самомим? — переспросил Румо.

— Цамомин! Редчайшее вещество в Цамонии! Говорят, оно не просто наделено разумом, но даже немного свихнулось! Я же предупреждал: это безумнейшая из историй!

Румо попытался запомнить слово «цамомин», но оно сорвалось, как рыба с крючка.

— Остаток ночи доктора, алхимики и мастеровые провели за работой. Честолюбие велело им найти применение самому последнему шурупчику, самой крохотной пружинке, самой ничтожной шестеренке. Детище их росло, становилось все затейливее.

Последний штрих: Цольтеп Цаан поместил внутрь последнего медного болвана кусочек цамомина. Алхимик проделал это с большой шумихой, накинув покрывало, чтобы никто не видел, куда именно он поместил вещество. Итак, последний воин готов. Сделав шаг назад, мастера оглядели свою работу. Главнокомандующий оказался вдвое выше остальных медных болванов и выглядел устрашающе. Вот железное чудище подняло голову, раскрыло пасть, и оттуда раздался металлический голос, перебивавшийся тиканьем часов:

— Мы созданы [тик] для того, чтобы [так] убивать! Мы [тик] медные [так] болваны!

Тут главнокомандующий ударил себя кулаком в грудь, и остальные воины стали повторять за ним, снова и снова. Гул разнесся по всему Нурнийскому лесу, и птицы с громким карканьем поднялись в воздух. А солдаты повторяли:

— Мы медные болваны! Мы медные болваны!

Предводитель поднял руку, приказывая войску замолчать. Солдаты повиновались. А он проревел:

— Я самый [тик] главный медный [так] болван.