— Не сможешь удержать? — спросил львиный Зев.

— Смогу. Но, боюсь, недолго.

Генерал Тиктак покачнулся. На секунду он будто потерял контроль над собой — ужасное и доселе незнакомое ему чувство. Внутри словно что-то оборвалось — проволока, трос или кабель, — выведя его из равновесия. Генерала качало туда-сюда. Но вот он снова овладел собой.

За время схватки с вольпертингерами Тиктака охватила эйфория, и он забыл обо всем. Теперь же генерал вспомнил: надо заняться псом, что засел у него внутри, пока тот чего-нибудь не натворил. Хоть и жаль, но пора заканчивать игры с вольпертингерами и заняться казнью пленника. Генерал Тиктак вздохнул. Все же пытать и сражаться одновременно не получается.

Он решил открыть дверцу на спине. Если этот парень и впрямь так глуп, как кажется, непременно попытается выбраться. Тут-то генерал Тиктак его и прикончит.

Послышался свист, Румо торопливо пригнулся, и над ним, словно маятник, рассекая воздух, пролетело лезвие топора. Ненадолго скрывшись в потемках, лезвие полетело обратно. Качнувшись в третий и четвертый раз, маятник остановился.

— Хватай же чертов камень! — крикнул Гринцольд. — И скорей убирайся отсюда!

Протянув лапу, Румо выхватил цамомин из свинцового ящика. Какой ледяной! Румо с трудом сдерживал желание положить камень на место. Теперь он мог цепляться только одной лапой.

Неожиданно доспехи на спине генерала раздвинулись, и внутрь ударили лучи света. И как нельзя кстати! Румо перемахнул через красный стеклянный кинжал, протиснулся между перекладинами и стал карабкаться вверх.

Со всех сторон слышались ужасные звуки: тут и там вертелись зазубренные диски, острые сабли пронзали темноту — казалось, весь металл, из которого состоит генерал, вознамерился отыскать пленника. Румо лез дальше, сжимая в кулаке цамомин, казавшийся непосильной тяжестью. Румо чувствовал, как леденеет ладонь, вся лапа, плечо и, наконец, голова.

— Расти! — наперебой шептали сотни голосов у него в голове. — Ты должен расти! Ты можешь стать самым большим вольпертингером. Ты должен им стать — с моей помощью!

Голоса сбили Румо с толку. Нечаянно схватившись за острое лезвие, он сильно поранился. Отдернув лапу, Румо на миг потерял равновесие.

— Расти! — не унимались голоса. — Ты должен расти! Ты можешь стать самым большим!

Окровавленной лапой Румо схватился за перекладину и подтянулся.

— Вместе мы сможем все! — нашептывал цамомин. — Ты такой сильный! А я сделаю тебя еще сильнее!

В темноте что-то щелкнуло. Арбалеты!

— Берегись! — крикнул Гринцольд. — Стрелы!

Румо услышал жужжание тетивы, пригнулся, и над ним просвистела целая туча стрел. Ударившись о металлическую стенку, стрелы посыпались вниз. Румо карабкался все выше.

— Ты великий воин! — нашептывал цамомин. — Только представь, чего мы добьемся вместе! Я сделаю тебя бессмертным.

— Не слушай глупую болтовню! — пискнул Львиный Зев. — Это же кусок камня!

— Ничто не разлучит нас, — прошипел цамомин. — Мы вместе навеки!

— Берегись! — снова крикнул Гринцольд, но поздно: молниеносным ударом меча из темноты Румо ранило в лапу, в которой он держал цамомин. Клинок тут же скрылся в темноте. К своему удивлению, Румо совсем не почувствовал боли. Лапа онемела.

— Клинок был отравлен, — продолжал цамомин, — но тебе яд не страшен: со мною ты неуязвим.

Румо увидел, как яд в ране с шипением испарился, и она мгновенно затянулась.

— Вот как мы сильны!

— Берегись! — завопил Львиный Зев.