Снова послышались крики — еще более беспорядочные и отчаянные, чем прежде. Значит, Румо жив и продолжает выполнять пункт второй плана. Смейк решил, что пора выводить пленников из пещеры.

— Эй, народ! — крикнул он. — Сдается мне, Чертовы скалы сели на мель. Советую как можно скорее бежать из этой треклятой пещеры и искать выход к воде. Циклопов не бойтесь — им теперь не до вас. Как выберетесь — прыгайте в воду и плывите, берег, должно быть, недалеко. А если кого съедят акулы — все лучше, чем циклопы.

С той минуты, как Чертовы скалы сели на мель, перепуганные добротышки не смели пошевелиться. Теперь они вскочили и бросились к выходу.

— Кстати, — бросил Смейк гномам вдогонку, пока те не скрылись в тоннелях, — вашего спасителя зовут Румо. Запомните это имя. — И тоже пополз к выходу.

Румо, пошатываясь, брел по лабиринтам Чертовых скал. Фейерверк искр утихал, и только неяркие красные и белые точки еще мелькали перед глазами. А вот нос пока ничего не чуял. Вольпертингер устал так, что едва стоял на лапах, вдобавок был ранен: победа требует жертв. Тут он услышал треск. Тоннель изгибался, и, судя по теням, плясавшим на стенках, это мог быть упавший факел — точнее сказать трудно. Но, повернув за угол, Румо увидал троих циклопов. Чудовища, вооруженные дубинками и булавами, молча столпились вокруг дымившегося тела сородича. И Румо, и циклопы опешили. В теперешнем положении одноглазым ничего не стоило бы справиться с вольпертингером. Но едва Румо тихонько зарычал и оскалил окровавленную пасть, как циклопы развернулись и побежали прочь. Румо нетвердыми шагами затопал следом, навстречу прохладному ветерку.

Выйдя из лабиринта Чертовых скал, вольпертингер окинул взглядом море. Шторм утих, и первые лучи восходящего солнца озарили горизонт. Дождь кончился, хотя над водой еще нависали сизые тучи. Метрах в двухстах Румо разглядел землю: несколько скал и пологая отмель. Множество циклопов и добротышек, нашедших выход к воде, плыли к берегу. Над морем стайками порхали светлячки, оглашая воздух деловитым жужжанием.

Из пещеры за спиной Румо появились еще гномы. Почтительно взглянув на спасителя, они попрыгали со скал в воду. Кто-то освободил рыжую гориллу — она вдруг очутилась возле Румо, вымазанного в крови, и долго на него глядела. Но вот и она прыгнула в море. Вольпертингер остался один.

От одного взгляда на бегущие по воде барашки у него подогнулись лапы. Вон впереди спасительная суша, да и вряд ли тут глубоко. Акул не видать. Хищные звери, должно быть, уплыли уже далеко, да им теперь и не до него. Нет, не в них причина страха, засевшего глубоко в душе Румо.

— Ты не умеешь плавать, верно?

Не было нужды оборачиваться, чтобы узнать, кто это спросил. Из тоннеля за спиной Румо выполз Фольцотан Смейк.

— Нет, — отозвался Румо.

— Как и любой вольпертингер, — успокоил его Смейк. — Тут нечего стыдиться. Это твоя природа. Тебе повезло, что я тут. Полезай ко мне на спину.

Румо повиновался, схватившись за жировые складки червякула. Тело Смейка казалось одновременно мягким и твердым. Тот подполз к краю скалы, перевесился через выступ и соскользнул по почти отвесной стенке, словно капля воды по стеклу. Румо еще сильнее уперся задними лапами и вцепился когтями в Смейка.

— Я немного этого стыжусь, это все предки, будь они неладны, — стал оправдываться Смейк за неприятное урчание и бульканье в животе. Он мягко соскользнул в море, а Румо съежился, едва соленая вода замочила ему лапы.

— Доплывем до берега — начну вести развратный образ жизни, — заявил Смейк. — Хочу жить в самой роскошной и вычурной обстановке, какая только найдется.