Феликс промолчал.

    -  Странно, - продолжал Винченце, усмехнувшись, - но наши оборотни каким-то образом угадали верно. Помнишь, как эта сумасшедшая брюнетка умоляла ее укусить? Она думала, что я вампир. Я, представляешь? Да я их терпеть не могу!.. Но, как ни удивительно, она обратилась по верному адресу. Я действительно смог бы сделать ее бессмертной. Если б захотел. Кстати, Феникс, - засмеялся он, раздавив в пальцах земляничку, - представляешь, я тут недавно подрался с парочкой настоящих вампиров. Так вот, оказалось, что до этого я был почти у них в руках, причем совершенно пьян! Я даже не помню этого. И вот я дрался с ними и думал: что, если они еще тогда меня покусали, то как же мне с ними справиться?! Понимаешь, бессмертный вампир - его ведь ничем не убьешь!.. Но нет, обошлось. Они, видите ли, пьяных кусать не любят, им невкусно.

    Винченце обернулся к нему, и Феликс кивнул, натянуто улыбнулся.

    -  Ты еще молод, - посерьезнев, сказал Винченце. - Ты еще успеешь правильно все оценить, понять, на что ты потратишь вечность. Вот твоему Серафиму Степановичу я бы, например, тайну не открыл. Ему уже некогда думать, смерть к нему слишком близка, и страх, как у всякого живого существа, затмит разум и подчинит все желания. Вот ты - другое дело. - И сдул с крупной ягоды прилипший листик.

    Феликс с унынием посмотрел на прозрачные под лучами солнца, словно стеклянные бусы, ягоды.

    -  А ты, - спросил он, осторожно взвешивая слова, - как давно ты не можешь умереть?

    -  Очень давно, - сказал Винченце. - Иногда кажется, целую вечность. Но знаешь, я как-то привык. После того как рассорился с пра-пра-правнуком из-за женщины и порвал со своими потомками связь, я перестал тяготиться течением времени. Порой это даже забавно! Влюбляешься в какую-нибудь красавицу, бросаешь ее, когда она начинает подозревать кое-что, а когда возвращаешься - любимая вдруг выходит тебя встречать дряхлой старушкой. Е ridicolo, si? [82]

    -  Значит, то, что ты сказал тогда, на берегу, что дрался с гладиаторами, это правда? Тебе сотни лет, ты не маркиз и даже, наверное, не итальянец?

    -  Эх, я слишком молодо выгляжу, - вздохнул Винченце не без тени кокетства. - Хотя многие дают мне еще меньше, чем ты, лет двадцать пять… Друг мой, слышал ли ты о городе Вавилоне? Конечно, слышал, и далеко не лучшие отзывы. В вашей главной книге о моем родном городе предвзятое мнение.

    -  Родном?

    -  Угу. Я там родился.

    -  И…

    -  Хочешь спросить, до пресловутой башни или после? - улыбнулся Винченце. - После. Я застал лишь грандиозные развалины и даже не очень уверен, была ли стройка на самом деле. Но скоро мы все это узнаем - слышал, археологи скоро собираются в те места на раскопки.

    -  И конечно, ты родился каким-нибудь наследным принцем? - пошутил Феликс.

    -  Мой отец был аптекарем, - покачал он головой, - так что страсть к гербариям мне досталась по наследству. Он держал лавку, торговал разными снадобьями. Он был мастером своего дела и неплохо зарабатывал, содержал семью - мать, меня и четырех моих старших сестер. Знаешь, при том что все это было в доисторические времена - если смотреть из сегодняшнего дня, - жилось вполне неплохо. Когда не знаком с каретами на мягких рессорах, поездами на паровой тяге, пружинными диванами и утренними газетами - как-то по ним и не скучаешь…

    Когда я подрос, тоже стал помогать отцу в торговле, учиться семейному делу.