|
Вон к Михаилу как-то подсела клиентка — милая такая девушка, робкая, боязливая… А я смотрю и прозреваю. Знаю я эту клиентку, сестра она мне родная. Дай, думаю, пошучу. Беру, по внутренней связи Михаилу шлю сообщение. Представь, сидит недоверчивая такая барышня — первый раз в жизни самостоятельно куда-то деньги вложить собирается. И боязно, и неловко показаться трусихою. Пришла сама, потому что втайне от меня и родителей собиралась квартиру снять. И деньги-то не ее, а хахаля, который метит в яппи, и потому с работы не отлучается. И квартиру нужно подыскать правильную, недорогую, но хорошую. А она и близко понятия не имеет, где белое, где черное, и знает прекрасно об этой своей бестолковости и боится ее… И вот, смотрит она пристально в экран монитора полчаса назад разговаривавшего с нею агента по недвижимости, слушает его предложения, а сама все в цифры на экране поглядывает — вдруг что-то этот агент не то говорит, вдруг что-то себе выкручивает… И тут, сама по себе, на экране появляется отчетливая надпись: «Лара, не слушайте его, он — терминатор!». Сестра моя бледнеет и чуть не падает в обморок. Михаил бросает взгляд на экран и чувствует, что лопнет сейчас — с одной стороны от смеха, с другой — от негодования: клиентка и так не в себе, а я ее еще и спугнуть пытаюсь. Ну, тут я, ясное дело встал: «Что ж ты, — говорю, — сестричка, за столько лет не удосужилась узнать название агентства, где я работаю?» Долго смеялись все, даже Александра Григорьевна вышла ругаться, но потом узнала, в чем дело, и побежала к себе в директорскую отсмеиваться… Так что, всякое бывает. Не всегда мы такие заработавшиеся…
Ромочка держится со мною открытее других по двум причинам: во-первых, он тоже курящий, а курилка, как известно, донельзя сплачивает. Во-вторых, он дважды подвозил меня после работы, причем рассыпался в комплиментах столь явственно, что я не выдержала: вместо дальнейшего головоморченья, открыто предупредила, чтоб никаких иллюзий не питал. Ромочка горько вздохнул и заявил, что предполагал нечто подобное. Мол, только в сказках появляется вдруг некто, кто и для карьеры полезен, и тебе приятен, и при этом отвечает взаимностью. В целом же Ромочка оценил мою честность и решил держаться так же. С тех пор мы общались довольно открыто. — Страдаю, что не могу разглядеть вас. — жаловалась я. — Я ведь, знаешь ли, обожаю людей. Я актриса, я их потом переигрываю. А тут такая досадная ситуация. По некоторым признакам вижу, что каждый из вас — Человечище, но при мне вы никак не раскрываетесь. Если разговоры — то о работе, если шутки — то общепринятые. Все вы сидите такие напряженные. — Это ты просто еще недавно у нас. Потом попривыкнут все, — утешал Ромочка неправдою. И работала я уже давно — три месяца. С тех самых пор, как серьезный Павлуша убедил меня оборвать свои театральные мытарства и пойти на серьезную работу, «чтобы смело смотреть в будущее». Его агитация как-то совпала с моим очередным разочарованием в театре. Я окончательно поняла, что мы — театр любительский, скорее театральная студия, чем труппа, и успехи наши с неудачами, помимо всего прочего, зависят еще и от загруженности на работе главных действующих спектакля. Поняла после того, как моего партнера задержали на работе и он не явился на премьеру. Зал был полон — да, своими, да, друзьями-сотоварищами, но все равно полон и все равно зал — а актерский состав — нет. В общем, как когда-то в профессиональном (где тебя безбожно строят, используют только в одном амплуа и вообще относятся очень коммерчески), так же я сейчас разочаровалась в авангардном театре, основанном на почве содружества. Поэтому Павлушиным советам я вняла и отправилась… А куда я еще могла отправиться? С тех пор числилась ответственной за рекламу, причем на самом деле была ответственной за отношения Александры Григорьевны с рекламными аферистами. |
