«Нет, если б знал, Марина здесь давно бы уже не работала», — сама себя осадила звезда.

Итак, непосредственно перед случившимся, звезда нежилась в полосатом шезлонге, слушала Маринину трескотню и недовольно поглядывала на солнце, которое пряталось за тучи, совершенно не считаясь со срочными нуждами звёзд.

— Пойди, окунись, — полупопросил, полуприказал Артур, — Сгоришь, испортишь мне ещё три дня съёмок…

Марине, как и многим другим, врали, будто в клипе «Русской красавицы» её клиентка (а Марина-звезда была клиенткой Марины-массажистки) снимается в эпизодической роли. Планировалось даже действительно снять такой эпизод для достоверности.

— Отвали! Сколько можно воспитывать, — звезда запоздало огрызнулась — в качестве протеста против отсутствия информации она избрала резкий стиль поведения — и поплотнее опустила очки на глаза. Они первоклассно маскировали, и можно было преспокойно разглядывать окружающих. Здесь, за громадными каменными стенами виллы, арт-директор чувствовал себя в безопасности, и оттого немного ослабил самоконтроль. Такой Артур всегда был забавным. Сейчас, например, он пожирал бегающими глазками бёдра звезды. Для нового клипа был выбран новый тип купальника — подходил идеально, а вот загар не подходил, и высокие вырезы, обнажающие бёдра, открывали на шоколадном теле два беззащитных белых полумесяца. Тонкая, немного в пупырышку, кожа, обтягивающая выпирающую косточку, отчего-то привлекла напряжённое внимание Артура.

«Осуждает или эротизирует?» — нагло заинтересовалась звезда, и не подумав сменить позу, — «Пусть мучается!»

Две вытянутые смуглые ладони легли на оба полумесяца. Массажистка приступила к работе, начав осторожно втирать крем. Артур тяжело сглотнул и отвернулся.

Истязала, или думала, что истязает Артура, звезда вовсе не от неприязни. Скорее из мстительности. Звезда маялась от отсутсвия былой лёгкости, страдала, что не может заводить новых друзей и подпускать близко к сердцу старых. На душе было паршиво, и хотелось оттаскать втащившего её во всё это Артура за ухо. Вместо этого, она таскала его за половые инстинкты и ёрничала. Пусть знает, как это, когда хочется, но нельзя!

Вот, например, с той же Мариной-массажисткой, рядом с горячностью которой звезда всегда чувствовала себя черепахой Тортиллой — /Я сама была такою, триста лет тому назад./ — страшно хотелось бы дружить по-честному. Хотелось, но было нельзя. Из-за Артура и его бредовых указаний!

Массажистка, конечно, не понимала, кто перед ней. Считала, что обычная клиентка — девушка Артура. Именно «девушка». Ни жена, ни любовница. Артур представлял звезду здешнему персоналу, как свою «девушку». Это название доводило до белого каления. Звезда совершенно не могла понять, как должна вести себя «девушка». В результате, они с Артуром (слава богу!) держались на людях, как посторонние, объясняя это повышенной нравственностью и наличием в недрах виллы уютного номера с вечно интимным светом и огромной, покрытой шелками пошлой кровати. Туда звезда с Артуром периодически удалялись демонстрировать страсть.

— Слушай, ну обгоришь же! Хватит жариться, — Артур уверенно гнал звезду в бассейн, — Пойдём поплаваем.

Марина осталась сидеть на подстилке возле шезлонга. Крепкими плечами и короткой мальчишеской стрижкой она очень походила на пловчиху, и, наверное, хотела в воду. Звезда с удовольствием позвала бы её в бассейн, но даже это было не положено по статусу.

— Хватит дурью маяться, гримеры разберутся, — тихо наехал Артур уже в воде, — Купи себе крем какой-нибудь или какую ещё вонючку… Не время сейчас у бассейна прохлаждаться.