|
Не в плане пророческого дара, а в смысле планирования. Знаешь, когда есть необходимость перед кем-то отчет держать, действуешь организованнее. Это очень хорошо, что ты подал объективные признаки своего существования. Мне теперь на самом деле есть перед кем выделываться, а это — ты же знаешь — подстегнет меня на самые активные и плодотворные действия. Итак, обязуюсь:
Прежде всего, займусь вплотную хлопотами по изданию нашего поэтического сборника. Столько времени уже этим вопросом не задавалась, что стыдно перед авторами. Сонечка со своим нехотением — не показатель. Это у нее сезонное. Когда издадимся, первая воспарит от счастья. У меня ведь раньше отчего с изданием не получалось? Потому что не до конца верила в возможность успеха. Теперь же, на Артуровские аферы насмотревшись, твердо знаю — добиться в этом мире можно чего угодно. Ведь отправили же нас в кругосветное путешествие по Украине! Ведь нашли же спонсоров на это загадочное турне… Да на все, что гуодно, людей найти можно! Тех, кого рутиной не завалило еще, тех, кому не безразлично… Потом, обязательно нужно найти источник финансов для себя лично. Рыбка кое в чем был прав — об этом позже расскажу — и скоро понадобится выходить в редакции на охоту за заказами. В штат идти не хочу — не переношу больше плотного сотрудничества с коллективами. И потом, для ежедневного хождения на работу, я все-таки совершенно не приспособлена. Тьфу, тоскливая какая-то картинка получилась — все в деньги упирается. Довели страну! Да, с жильем тоже надо определиться. Но это, не срочно, мне кажется. Буду решать проблемы планомерно. Пока еще не выселяют, месяц дают на перееды? Вот в конце месяца и подумаю, куда податься. Да? Кстати, если можешь — помоги. Не зря ж ты ко мне приставлен, не зря ж надписи мне свои пишешь. Ладно, вернемся к надписям. Итак, берусь втолковать тебе, что Артура сейчас искать нельзя и твоя идея предупредить его — опасна, да бессмысленна. Не станет он меня искать, не дурак ведь!» — А во что это мы тут играем? Ну, это уже совсем издевательство. Мало того, что преследуют, так еще и юношей подсылают совсем уж елейного возраста. — Ребята, — улыбаюсь по-матерински, — Водки хотите? — ответ очевиден, поэтому и не жду его. — Там мужик в сером плаще ходит. Предлагает. Идите, а то опоздаете… Детки исчезают, как по мановению. То ли и впрямь на водку позарились, то ли разглядели морщины под моими глазами, то ли ППСника, в нашу сторону направляющегося, испугались. Такие маленькие, а уже не в ладах с органами. «Ой, Дим, снова отвелкусь. В этот раз на современность. Тут такой сюжетик! Жаль, что ты не можешь видеть. Похлопочи, вдруг разрешать иногда смотреть наш мир. Обхохочешься. Поднимаю глаза — в начале алеи реальное воплощение картинки с монументального плаката о гуманности нашей милиции. Такой себе ППСник — хмурый, громадный, грозный — и вдруг несет на руках мальчонку-беспризорника. Лет пять дитенку — грязный, оборванный. Из носа большая смачная сопля торчит. “Другой бы глаза отвел”, — думаю, не без патриотической гордости — “А этот — молодец! Подобрал несчастного, отнесет в детприемник или к родителям”. Тут ППСник с моей лавчокой равняется и дальше шагает. Гляжу — на руках у мальчонки наручники!!! И, видимо для полного моего обалдения, “спаситель” довольно громко шипит мальчонке, сквозь зубы: — Посидишь в обезьяннике, сука, отучишься на нашей территории попрошайничать! Мгновенное разбиение всех моих иллюзий. И снова патриотизм, на этот раз с привычной горечью — дома я, в родном городе, в центральном парке привычного района, — такие вот у нас тут противоречивые социальные кадры…» — Марина, там к тебе приезжали. |
