НПВ

— Быстрее, быстрее, поторапливайтесь! — поезд остановился и внезапно наполнился суматохой. Мы попросту не успели сообразить, что творится, и тут же оказались втянутыми во всеобщее оживление. Дверь нашего купе наглым образом распахнули и на пороге вырисовалась улыбающаяся Зинаида со связкой проводницких ключей в руках. — Освобождаем помещение! Никто не останется непричастным… — Зинаида уверенно шагала по коридору и властно вламывалась в каждое купе. — Все на волю! Все за мной! — командовала она. — Девочки?! — она с негодованием уставилась на наши зареванные физиономии. — В чем дело? Вы разве не знаете, что сегодня мой юбилей? Сходим на твердую почву и празднуем!

— Юбилей? — растерянно квохчем мы, синхронно хватаясь за косметички, и пытаясь сообразить, как же мы умудрились пропустить извещение о празднестве, и что теперь можно соорудить в качестве подарка. — Поздравляем. Но нас никто не предупреждал. Мы не знали…

Зинаида победно улыбается и шепчет интимно:

— Никто не знал. По правде говоря, я и сама не знала. Придумала этот юбилей только что. Просто, как повод для отмечания. Странно не отпраздновать что-нибудь в такой замечательный вечер, так отчего б не закатить торжество в мою честь?

Оказывается, не одни мы сочли необходимым провести предстоящий вечер в кабаке. Зинаида прикрывает дверь, подмигивает и смеется.

— Я странная, да? Старые артистки, знаете ли, имеют право на причуды. Какая ж я порядочная прима без капризов? — она оборачивается к зеркалу, и мы с Ринкой, словно от змеи, отскакиваем от нее, чтоб не дай бог не отразиться с ней в одном зеркале. Только дамы-собачки нам в фан-клубе засранца-Димки еще не хватало. Обнаружив, что реагируем странно, Зинаида негодует: — Что вас останавливает? Юбилей липовый, поэтому подарков не надо. Обязательно только присутствие. Понимаете, завтра последний концерт первой части тура. Необходимо сплотить дух коллектива! Жду вас на платформе. Быстрее, быстрее, поторапливайтесь! — снова кричит она, чудесным образом переместившись к дверям следующих купе.

— Кажется, она собирается пройти весь поезд. Как думаешь, она тоже сошла с ума? — интересуюсь у Ринки шепотом. — Зинаида, приглашающая на липовый юбилей наших технарей. Звучит совсем неправдоподобно…

Рина не реагирует. Сидит, подтянув колени к груди, и молча смотрит за окно. Там на четвереньках ползает Димка, собственным примером призывая Шумахера поесть травы. Медбабушка отчего-то решила, что коту это должно быть очень полезно.

— Рин, — тормошу ее за плечо. — Похоже, надо поговорить начистоту, да? У тебя что, серьезные планы на этого волокиту? — киваю за окно.

— Нет! — Ринка натянуто улыбается. — Вовсе нет. Просто не ожидала такого поворота событий. Знаешь, сейчас я тебя немножечко ненавижу… — она смотрит на меня, сощурившись. Как бы оценивая глубину своей ревности. — Мне странно, что ты могла влезть в эту историю. Ты ведь не злой человек, да? Вообще, в моих правилах сейчас было бы уехать, и никогда больше с вами обоими не общаться. Но я не могу бросить этот проклятый тур, а, значит, не могу послать тебя ко всем чертям, потому что с кем-то общаться-то надо… Я поеду крышей, если останусь сама с собой.

— Ну, чисто Лайза Минелли! — восторгаюсь, подкупающе, совершенно не желая разыгрывать сейчас мелодраму. Перевожу тему. — Та тоже в юности патологически не переносила одиночество и общалась с любыми отбросами, лишь бы не оставаться наедине с собой.