Остановимся на этом предмете, грустном и вместе поучительном…[53 - Далее Белинский излагает свою точку зрения на Полевого, которую он развивал и в 1840-е годы: глубокое уважение к периоду работы в «Московском телеграфе» и, по контрасту, беспощадное осуждение Полевого за его журнальную и литературную деятельность в Петербурге, давшую Белинскому право утверждать, что «сам Полевой, этот богатырь журналистики, сам он только портит дело и добросовестно вредит ему хуже Сенковского», что Полевой «отстал от века, не понимает современности и сделался тем Каченовским, которого он застал при своем вступлении на литературное поприще» (письма к И. И. Панаеву от 26 апреля 1838 г. и от 22 февраля 1839 г.).Строгий суд над Полевым как журналистом, литератором, критиком и ученым-историком Белинский произвел в статье «Очерки русской литературы. Сочинение Николая Полевого» (см. наст. т.).]

В самом деле, не странное ли зрелище представляет собою человек, который с силою, энергиею, одушевлением, вооруженный смелостию и дарованием, явился на литературном поприще рьяным поборником нового и могучим противником старого; а сходит с поприща, на котором подвизался с таким блеском, с такою славою и таким успехом, сходит с него – противником всего нового и защитником всего старого?.. Не господин ли Полевой первый убил на Руси авторитет Корнелей и Расинов, – и не он ли теперь благоговеет пред их мишурным величием?.. Чего доброго, может быть, мы еще дождемся умилительных статей, где будет доказываться величие Тредьяковского, Сумарокова, Хераскова?.. Не господин ли Полевой первый приветствовал Пушкина первым и великим русским поэтом, – и не он ли теперь, один из всех журналистов, не понимает одного из самых колоссальных его произведений – «Каменного гостя»?.. Не господин ли Полевой первый был у нас гонителем литературного безвкусия, вычурности, натянутости, – и не он ли теперь в восторге не только от Марлинского, но даже и от г. Каменского?..[54 - Суждения Полевого о Каменском см.: «Сын отечества», 1838 № 4 отд. IV, с. 163; 1839, № 3, отд. IV, с. 59.] Мы не ставим г. Полевому в вину того, что он не понял Гоголя и восход нового великого светила приветствовал неприличною бранью: [55 - См. прим. 27 к статье «Очерки русской литературы. Сочинение Николая Полевого».] г. Полевой и не мог понять Гоголя, потому что, когда явился Гоголь, г. Полевой был уже в своей апогее, и у него на все были уже составлены свои определения…

Всякое явление имеет свою причину, и все, что мы сказали о г. Полевом, совершилось очень естественно. Главнейшая его услуга, и услуга великая, состояла в уничтожении ложных авторитетов. Он явился на журнальное поприще еще в то время, когда мадригал Лилете давал право на поэтическое бессмертие; когда литературное чинопочитание было во всей своей силе; когда столько диких предрассудков царствовало в понятиях о поэзии.