Прохор в горячке даже забыл уже, что идею поженить царя и принцессу выдумал только что. Уж больно эта мысль ему показалась красивой и как солнечным теплом душу согрела. Он закончил одеваться и, напевая себе под нос с ужасным акцентом итальянскую песенку, поспешил к покоям графа.

Через два дня Прошка уже не был так весел и солнце его мыслей скрылось в грозовом облаке предчувствия беды. Он услышал распоряжения, которые Орлов отдавал своему адъютанту Христенеку по подготовке судов эскадры для похода в Питербурх. Но самое страшное, он услышал про ловушку, что готовится для царевны.

Слуга метался и не знал, что ему делать. Как упредупредить девушку? Поверит ли она ему? Орлов очень хитрая бестия. Голову принцессе и её ближним он уже задурил. Чего только пачка фальшивых писем о готовящемся заговоре против Екатерины стоит. Он сам, своей рукой одно из них писал под диктовку графа.

Поздно ночью в комнатке Прохор поделился с Марусей своей болью и страхом.

— Ой лышенько! — всплеснула руками Маруся. — Погубит Ирод дочку то царскую. Отвезет он её к немке проклятой и сгинет голубушка то в темнице, света белого не видя.

Прохор сжал кулаки и зарычал:

— Хватит. Не ной.

Он встал и заходил по маленькой комнатке. Четыре шага в одну сторону, четыре обратно. Потом остановился у образа в углу комнатки и перекрестился.

— Возьму грех на душу. Давно уж хотел порешить Ирода, да то во мне обида да гордыня говорила, а это грех смертный. Но нынче не для себя душу гублю, а для всего люда русского.

Он ещё раз перекрестился и повернулся к опешевшей Марусе.

— Готовься. Через час будем уходить. Собери вещи, но много не бери. Меня не жди. За каретным сараем вдоль стены лежит лесенка. Лезь по ней через забор и жди уже там. К калиткам соваться нам нельзя. Там сербы Христенека на страже стоят. Если суматоха в доме поднимется то уходи за околицу к той траттории куда мы уговаривались. Вот тебе все мои деньги.

Он протянул мешочек с монетами девушке. Маруся закивала и побежала собираться. А сам Прохор ещё раз помолившись у образа, задул свечку и положил иконку за пазуху. После чего он отправился на кухню и взял нож для колки льда. Длинное и тонкое стальное шило на простой круглой деревянной рукоятки очень понравилось Прохору и он уже не раз представлял как вгонит его в сердце ненавистного хозяина.

Спрятав оружие в рукаве, он пошел в сторону покоев графа. В холле первого этажа сидел у камина охранник и курил трубку, пуская дым в каминный зев. Он равнодушно скользнул взглядом по слуге и продолжил свое занятие.

Дверь в спальню графа была не заперта. Окна были раскрыты и ветерок колыхал тонкие кружевные занавески. Прохор выглянул в окно и окинул двор взглядом. Из этого окна вполне можно было выскочить на черепичную крышу пристройки, потом спрыгнуть во двор и бегом наискось к сараю. Но хотелось все сделать тихо.

Орлов лежал на кровати на спине раскинув руки и негромко храпел. Из за жары он разметался во сне и скинул подушку на пол. Прохор подошел к кровати, вытащил нож и примерился для удара. Ему показалось что движение руки будет неуверенным и неправильным. Тогда он обошел кровать и попробовал ещё раз. С этой стороны размаху ничего не мешало и рука двигалась куда удобнее.

Несколько раз медленно проведя рукой по дуге, кончавшейся недалеко от горла графа, он сделал глубокий вдох, размахнулся и со всей силы вогнал лезвие под подбородок спящего. Оружие вошло по самую рукоять. Тело выгнулось в конвульсии. Граф захрипел и забился на кровати. Прохор схватил подушку и навалился на его лицо, глуша любые звуки.

Тело графа билось с такой силой что почти столкнуло убийцу на пол. Но после нескольких ужасно долгих секунд Орлов перестал дергаться и затих.

Прохор встал с кровати и уставился на пятна крови на своих руках. Машинально он вытер их об подушку.