Зрители загоготали, а Фасольянц указал на центр поля, достав из кармана при этом желтую карточку, предъявляя ее Кишкину.

– За что?! – заорал тот, снимая с головы яшинскую кепку и желая набить морду армяшке.

– За поведение, недостойное пацана нашего двора! – отскочил дядя Арсен в сторону.

– Ну, это прям пердуха! – заорали из зрителей.

– Это не футбол, а газовая камера! – поддержали другие.

– С кем не бывает, – рассказал старый дедуля с орденскими планками на груди. – В двадцать девятом году с литовцами токари товарищеский матч играли, так я, нападающий, от нервной почвы не то что воздух испортил!..

Дедуля обвел взглядом слушающих, довольный привлеченным вниманием.

– Так вот, – продолжил, – живот у меня испортился, так я у литовской штанги кучу целую наложил.

Зрители вновь заржали, честь Кишкина была спасена, Фасольянц свистнул на продолжение, и пацаны побежали.

Колька игру понимал плохо, к тому же рябило в глазах от ног, но майка с надписью «Кипиани» облегала мышцы, которые желали немедленного применения. Он тер кедами землю под скамейкой, а руками хлопал себя по плечам.

Тем временем Кишкину забили второй гол. Вины в том вратарской не было, просто соседи удачно отрезали защиту и вышли двое на одного вратаря.

Когда обладатель яшинскои кепки нагнулся за мячом, крутящимся возле сетки, кто то из зрителей крикнул:

– Смотри, не застрели кого нибудь! Фугас!

Опять заржали.

Дедуля с орденскими планками решил было под общий юмор поведать еще какую сортирную историю, но на него загыкали и замыкали, чтобы футбол не мешал воспринимать. Старик обиделся и нарочито засунул под язык валидолину.

А потом произошло и вовсе комическое. Вратарь соседских саданул по мячу и забил третий гол, что называется, от ворот до ворот.

– Придурок! – заорал Ляля на Кишкина, в лице которого читалась вина, но так или иначе «придурка» он терпеть был не намерен. Яшинская кепка полетела в сторону, вратарь, уже не стесняясь, пустил газы и бросился на капитана.

Фасольянц попытался было воспрепятствовать драке, но получил от Кишкина удар в уже имеющийся бланш, отчего глаза армянина наполнились слезами. Он бросил свисток на землю и пошел на выход.

Исправил ситуацию Колька. Он успел втереться между Лялей и Кишкиным и заговорил, что они окончательно опозорят двор. При этом слегка получил по уху, тем самым пыл драки поостыл, и Колька, догнав Фасольянца, вернул армянину свисток.

– Прости их, дядя Арсен!

– А Надька, – шепотом поведал судья, – Надька твоя не дала!

– Даже за кольцо?

– Не просто кольцо, а с александритом!

– Фингал тоже она засветила? – поинтересовался Колька, почему то довольный, что армянину не удалось попользовать рыжую.

Фасольянц потер синяк и пробормотал что то про жену Джульетту, которая подстерегла его на краже…

Он засвистел в свисток, призывая игроков продолжить матч.

И все понеслось, как по новой!

Кипа разыграл с Лялей двоечку, и мячик закатился в ворота соперников. Пацаны обнимались и целовались, хотя еще несколько минут назад были готовы разорвать друг друга на мелкие шкурки. Зрители от восторга орали, а дедулю с орденскими планками понесли со стадиона, так как у него правда что то с сердцем случилось.

– Футбольный инфаркт! – прокомментировал кто то.

А потом правого нападающего соседи сбили, так что тот завопил благим матом, держась за вспухающую на глазах лодыжку.

– Подковали! – кричали мужики.

– С поля!

– А а а! – орал подкованный.

– Щитки надо надевать! – сказал воротчик соседских и зло посмотрел вокруг.