Дальнейшее Александр Рубин помнил, как в тумане. На него орали, требовали признаний, ему угрожали такими нелепыми пытками, что даже не верилось. А потом пришли еще двое. Один, как он понял, был начальником уголовного розыска. И он тоже стал орать и оскорблять, говорить про какую-то бутылку. А потом Рубина повалили грудью на стол и стали срывать с него брюки. Это было унизительно, жутко… Рубин бился с отчаянием обреченного человека, потому что слышал об этом раньше. Из фильмов, из разговоров, из книг он кое-что почерпнул, имел представление, что такое «опустить» мужика, как это делали в колониях. Причем не всегда естеством и не только естественным способом. Очень часто вот так же – черенком швабры, горлышком бутылки.

Рубин орал и бился из последних сил, он сходил с ума от боли в голове, когда его держали за волосы, от унизительного осознания и боли в анальном отверстии, где ерзало стеклянное горлышко… Сколько все это продолжалось?..

А жена дома не находила себе места. Сначала она просто волновалась, считая это состояние вполне естественным. Потом уложила трехлетнюю дочь спать, и ее одолела паника, стал вдруг бить странный нездоровый озноб, халат прилип к спине из-за ледяного вонючего пота. Страх, страх, страх…

Алла схватила телефон и дрожащими пальцами стала набирать номер мобильника мужа. Длинные гудки как будто просверливали ухо и впивались в мозг – Саша не отвечал. Она металась по пустой темной кухне и все время смотрела на часы. В десять часов вечера паника достигла предела. С трудом попадая пальцами в нужные кнопки, Алла смогла наконец отправить Саше эсэмэску, что она с дочерью идет к нему в отделение.

Маленькая Дашулька начала капризничать и никак не хотела вставать. Алла чуть не сорвалась в истерике на дочь, но вовремя взяла себя в руки и, глотая слезы, уговаривала дочь отправиться за папой. Даша расплакалась.

В половине одиннадцатого Алла была уже в дежурной части отдела «Северный». Она чуть не по плечи влезла в окошко дежурного, допытываясь о своем муже. Но дежурный капитан только орал на нее, утверждая, что задержанного по фамилии Рубин у него нет.

Потом откуда-то сверху спустился тот самый парень, который приходил вечером домой к Рубиным вместе с другим, представившимся старшим лейтенантом.

– Я Рубина! Вы приходили сегодня к нам домой с этим, с Рассказовым… – борясь с судорогой, сводившей скулы, выпалила Алла. – Где мой муж?

– Там, – угрюмо повел головой куда-то вверх и в сторону оперативник.

– Пустите нас к нему! – Алла попыталась схватить парня за руку, но он вовремя отшатнулся и открыл дверь на лестницу. – Или пусть он сюда выйдет, к нам!

– Он не выйдет, иди домой! – огрызнулся парень и захлопнул дверь перед носом ополоумевшей женщины.

Она стояла посреди комнаты дежурной части и покачивалась. Глаза застилал туман, голова кружилась, мысли ускользали. Что делать, что делать? Звонить? Куда? Кричать, взывать? Что делать? Дочь начала плакать, и от этого паника у Аллы только усилилась.

И тут в кармане куртки коротко и призывно пропиликал мобильный телефон. Эсэмэска! Алла, судорожно роясь в складках одежды, почти вырвала телефон из кармана и посмотрела на экран. От Саши!

«иди домой я здесь останусь все в порядке»

Без заглавной буквы, без знаков препинания! И почему написал, почему не звонком? Алла кинулась к стеклу, отгораживающему дежурного, и стала барабанить в прозрачную преграду. Какой-то сержант выскочил и стал оттаскивать женщину от стекла… Истерично закричала Дашулька… Алла вырвалась и бросилась к запертой двери, которая вела на лестницу.