– Джон, – прошептала она, касаясь своих губ. Ее глаза были слегка расфокусированы.

Эсме шагнула к Рипу, но тот отшатнулся, сунув руки в карманы. Проклятье. Разве она не видит, что он на грани?

– Не надо.

Эсме застыла.

– Звиняй, не могу. Не с тобой. – Она смотрела на него так, будто он ее ударил. – Мне пора. Звиняй.

Затем отвернулся и потопал под нескончаемым снегопадом к Логову. Сзади Эсме обиженно вздохнула.

«Лучше так, чем выпить ее досуха».

Глава 4

Верхушка пушистой елки упиралась в потолок и слегка гнулась. Обхватив дерево, Уилл пытался установить его на место, хмуро выглядывая из-за веток.

– Ну разве ж не красотка? – спросил Блейд у домочадцев, отступая и рассматривая елку.

Эсме выдавила улыбку и кивнула. Она чувствовала взгляд Рипа, молча прислонившегося к противоположной стене в углу. Они с ним почти не помогали втаскивать дерево. Оба держались поодаль, будто стояли снаружи одного из тех волшебных шаров, что привозили из Франции, и наблюдали за семьей, заключенной внутри. Мир казался тусклым, а звук приглушенным. Словно все происходило не с Эсме, а с кем-то другим.

Блейд обнял Онорию, и та рассмеялась. Со свадьбы она набрала несколько килограмм, что ей очень шло. Черты лица стали мягче, а на губах часто играла счастливая улыбка. За последние полгода Онория сблизилась с экономкой, хотя та все же не делилась с женой хозяина своими личными проблемами. Эсме не к кому было обратиться, даже к Блейду, хотя она всегда ему доверяла. Казалось, сердце разрывается, но как рассказать друзьям, что случилось?

Я поцеловала Рипа, а он заявил, что меня не хочет?

«Не могу, не с тобой».

Слова ранили в самое сердце. Обида кипела внутри, а ком в горле грозил прорваться. Но если Эсме расклеится, то не сдержит слезы, а она всегда умела их скрывать.

Она не плакала, когда родители отказались от нее из-за свадьбы с Томом, и не рыдала, когда свекровь выбросила ее на улицу после его смерти. Эсме сумела выбраться из канавы и нашла респектабельную работу швеи, пока новый сосед не сделал ее жизнь невыносимой.

«Я смогу. Смогу улыбнуться и притвориться, будто между мной и Рипом ничего не произошло».

И все же мысль о «просто дружбе» с ним сейчас невыносима.

Мимо пробежала парочка детей, хохотавших во все горло. Первая – Ларк, что появилась в Логове с Дровосеком, хотя никто не знал, дочь ли она ему, родственница или просто девочка, которую он привел с улицы. Второй – Чарли, младший брат Онории. Хоть он тоже заразился вирусом жажды, но оправился намного быстрее Рипа. Блейд присматривал за парнишкой, но тот, похоже, неплохо держал себя в руках. В первые несколько месяцев он не оставался наедине с людьми, особенно с сестрами, боясь, что перегрызет им глотки. Как славно, что Чарли снова научился смеяться и радоваться жизни.

– Чарли! Отдай! – раскрасневшаяся Лена со стянутыми красной лентой волосами ворвалась в комнату… и так и застыла, изумленно глядя на елку.

Почти совершеннолетняя, Лена все еще временами вела себя как проказливый ребенок. Шесть месяцев назад ее жизнь была не сахар, поэтому с тех пор она проживала каждую минуту, как последнюю.

– Господи! Где вы ее взяли? – Заметив Уилла, пытавшегося удержать елку, озорница радостно прищурилась: – Какое жутко волосатое украшение. Может, нацепить на него ленты?

Уилл резко выпутался из веток, будто стыдясь, что его застали за этим занятием. Он напрягся, как только Лена вошла в комнату.

Это зрелище вырвало Эсме из печальных дум. Уилл никогда особо не жаловал женщин с тех самых пор, как мать продала его в кочующий цирк, и ему пришлось провести десять лет в клетке.