– Как сарацины, – пожал плечами рыцарь. – Что ж, проверим… Переведи: бьемся до первой крови! Ноговиц из кольчуги здесь нет, поэтому по ногам не рубить!

    Ги снял с сапог рыцаря шпоры, подал маленький треугольный щит. Иоаким взял такой же со стола, и противники стали друг против друга. Зазвенел меч, выхваченный Роджером из ножен, Иоаким поднял свой выше плеча, отведя руку чуть назад – острием вперед.

    "Неплохо! – оценил рыцарь и сделал первый выпад. Иоаким легко отбил щитом, продолжая целиться острием ему в лицо. – Очень даже неплохо, – продолжил Роджер, нанося диагональный удар. – Крепко стоит!"

    В следующий миг он перестал думать. Противник двигался вокруг него легко, словно играючи, при этом ноги его оставались широко расставленными, а сарацинский меч бабочкой порхал в воздухе, словно прощупывая оборону рыцаря. Отбитый щитом или лезвием, кривой меч замирал в прежней позиции – острием к противнику. Рыцарь попытался сбить щит Иоакима своим, ударяя им то сбоку, то снизу – не выходило, Иоаким вцепился в рукоятку железным хватом. Не получались и финты: чужак отражал выпады настолько умело, встречая удары меча сильной частью клинка и в нужной позиции, так что рыцарю приходилось быть настороже, дабы не нарваться на встречный укол. Очень скоро Роджер почувствовал, как рубашка под кольчугой набрякла влагой, струйки пота из-под железного капюшона залили глаза. Только сейчас рыцарь в полной мере оценил длину рук соперника – тот не допускал его на расстояние решающего удара, но в тоже время не наносил таковой сам, словно забавлялся. Непривычной для Роджера была манера боя Иоакима: он не стремился грубыми ударами проломить оборону противника или ошеломить, а словно в игру играл. Рыцарь почувствовал, что начинает уставать.

    – Стой! – выкрикнул он и отступил на шаг. Иоаким послушно замер. – Не надо крови! Я беру тебя. Ты знаешь меч. Но вряд ли когда-либо бился им в настоящем сражении.

    – Как ты узнал? – удивился Иоаким. Козма перевел.

    – Ты держишься, словно у тебя единственный враг, которого ты и пытаешься обхитрить. Так бьются на турнирах и в фехтовальных залах – один на один. В настоящих сражениях на хитрость нет времени. Врага надо свалить быстро. Увязнешь, наскочат сбоку или со спины. Хорошо, если оруженосец защищает сзади. А если он убит? Или ранен?

    – Быстро не получится! – возразил Иоаким.

    – Думаешь? – сощурился Роджер.

    Он ударил так стремительно, что Иоаким не успел отскочить. Прямой клинок рыцарского меча с лязгом пробил щит гостя, который тот держал в стороне от себя, на треть своей длины. Иоаким отшатнулся.

    – Я мог это сделать во время боя, – насмешливо сказал рыцарь. – Просто и быстро.

    – Почему не сделал?

    – Не хотел тебя убивать. Когда пробиваешь щит, трудно рассчитать, насколько глубоко вонзится клинок и заденет ли противника. Железу достаточно впиться в тело на ширину ладони – и воина уже ничто не спасет! Я должен был тебя поцарапать, как договаривались, но ты слишком хорошо обороняешься. А вот убить тебя я мог легко.

    – Я не знал, что меч пробивает щит.

    – Смотря какой меч!

    Роджер рывком вытащил клинок и поднес его к глазам Иоакима. На голубовато-серой поверхности прихотливо змеились линии многократно прокованных слоев металла. Лезвие меча пробило окованное железом дерево щита без всяких последствий для себя – ни искривлений, ни зазубрин.

    – Настоящая дамасская сталь! – гордо сказал Роджер.