|
Хочу ее тебе пожать с такой же силой, Как в дни далекие, счастливые, когда Нам были радостью и голод и нужда, Когда я мерз зимой, имел лишь хлеб и воду, А крова не имел - зато имел свободу! В те времена еще я человеком был. Мы встретились с тобой - тебя я полюбил: Мы оба из простых! Ты помнишь, как когда-то Все думали про нас, что мы с тобой два брата. С утра и до ночи мы пели без конца, А ночью, на глазах у вечного творца, Под звездным небом мы, обнявшись, засыпали, Делили мы с гобой и радость и печали. О юности заря прекрасная! Потом Пришлось нам каждому пойти своим путем. Прошло почти пять лет. Ты все такой, как прежде: Сафари, что богат и в нищенской одежде. Ничем ты не владел - а думал, что богат, И ничего не ждал. А я, мой милый брат, Учился в детстве я в одной из тех коллегий, Где много нам дают ненужных привилегий. И эта милость мне лишь ко вреду была, Поскольку не дали мне в руки ремесла. Там сделали меня мечтателем, поэтом, - Я часто от тебя упреки слышал в этом. Ты надо мной шутил; я - пылок и упрям - Кидал мечты свои стихами к небесам! Жар честолюбия пылал во мне тревожно, И все казалось мне и просто и возможно. Я думал целый мир завоевать тогда, - К чему усилия заботы и труда? Бродить предпочитал весь день я в томной лени, Следя мечтательно, как всходит на ступени Роскошного дворца, где все огни горят, Блистая прелестью, прекрасных женщин ряд... Ну, словом, день настал, когда, бездомный, нищий, Остался я совсем без крова и без пищи. И поднял я кусок, валявшийся в пыли: Взял, что мне предложить за мой позор могли. О боже! В двадцать лет как верил я в мой гений! Я босиком бродил в полях, и в день весенний О человечестве я думал той порой, И планов в голове теснился целый рой! Предела не было надежде и желанью Хотел от бедствий всех я излечить Испанью, Стать благодетелем родной моей стране, Я думал, что весь мир нуждается во мне! И видишь результат, мой друг? Я стал лакеем! Дон Цезарь Дорогой голода не все пройти умеем: Ворота низкие, и неудобен путь. Кто выше - должен тот и ниже спину гнуть. У счастья есть свои приливы и отливы. Но мы надеяться должны, пока мы живы! Рюи Блаз (качая головой) Хозяин мой - маркиз. Дон Цезарь Я с ним слегка знаком. Ты во дворце живешь? Рюи Блаз И не бывал я в нем. Сегодня - первый раз. Дон Цезарь Но здесь его покои? Рюи Блаз Он должен во дворце во время быть любое. Но в доме небольшом он поместил меня, Отсюда в двух шагах, а сам при свете дня Он не бывает там, зато порой ночною Приходит часто в дом он дверью потайною. Ключ только у него, и он проводит ей Замаскированных таинственных гостей. И с ними запершись, он там часы проводит, Не знаю, для чего и что там происходит. Там двое черных слуг живут со мной, немых, - И вот считаюсь я хозяином для них. Дон Цезарь Да. Домик он завел, чтоб в тайне безусловной Шпионов принимать, - ведь он судья верховный. Он держит все в руках... Он гений по уму! Рюи Блаз Вчера он мне велел прийти сюда к нему, Пока не рассвело, - пройти по галерее. И в первый раз велел мне быть в моей ливрее. Одежду гнусную сегодня в первый раз Надел я на себя. Дон Цезарь (пожимая ему руку) Надейся, Рюи Блаз! Рюи Блаз Не знаешь ты всего! Нет для меня надежды. Все то, что видишь ты, - клеймо моей одежды, Жизнь унижения, безрадостной тоски И что я жалкий раб, - все это пустяки. |
