-  Кстати о жаловании, Гиз, Кейру мы платим одну серебряную в неделю, ты ведь на такую ничтожную сумму не согласишься? Правда? - многозначительно уточнила я, уволакивая свой тюфяк за горку багажа. - Профи твоей квалификации должен получать никак не меньше шести монет плюс премиальные, так?

    -  Я начинал торговаться с пятнадцати, но хитроумная магева сбила цену более чем вдвое, - мгновенно сообразив, о чем идет речь, поддакнул Гиз.

    -  А поскольку мы ничуть не сомневаемся в профессиональных навыках Кейра и не считаем его квалификацию ниже твоей, то придется назначить аналогичную плату и ему, - рассудительно заключила я, а Лакс хихикнул в кулак.

    -  Чему смеемся? - надменно поинтересовалась я, выгребая из сундука одеяла и маленькую, точно под голову подушечку.

    -  В первый раз вижу, чтобы искали способ, как заплатить не поменьше, а побольше, - ответил вор, раскладывая на своем лежбище скатку одеяла.

    -  Так я же безумна, как мартовский заяц, ты связался с сумасшедшей! - довольно констатировала я, укладываясь на синее эльфийское одеяло и укрываясь сверху зеленым. - Боишься?

    -  Не-а! Твое безумие восхитительно! - довольно протянул Лакс, зевнул и погасил лампу.

    -  Поддерживаю, - тихо согласился из своего угла Гиз, голос его звучал до странности умиротворенно.

    Я закрыла глаза, ловя ровное дыхание спутников, поскрипывание старых досок фургона, отголоски смеха, музыки, песен с праздника балаганщиков. Постепенно ликующее напряжение начало проходить, возбуждение уступило место приятной расслабленности. Я начала задремывать, когда на грани сна и яви возник искусный перебор гитарных струн и низкий, с приятной хрипотцой, сильный мужской голос, выводящий восхитительную мелодию. Я не разбирала слов, но само ощущение этой музыки было прекрасно, более прекрасно, чем все, то я когда-либо слышала. Мне бы вскочить, подбежать, посмотреть и послушать поближе удивительного музыканта, разобрать, какую же песню он поет, но почему-то я не сорвалась с места. Просто лежать, покачиваться и уплывать на волнах его музыки оказалась истинным блаженством. Под нее я сладко заснула и во сне продолжала слышать и слушать неведомого барда.

    -  Оса! Я болен! Я умираю! - панический вопль звенел и метался по фургону вместе с Фалем, натыкавшемся на все предметы подряд и спихивающим их на пол и головы мирно спавших до сего момента людей.

    Один маленький сильф умудрился произвести столько шума, что перебудил всех: меня, все еще грезящую о гитарном переборе, Лакса, Гиза и Кейра. Судя по встрепанному виду последнего, телохранитель только-только сомкнул веки после чудно проведенной ночки.

    -  Болен? - чуть хрипловатым спросонья голосом переспросила я, садясь на тюфяк и пытаясь разлепить глаза. - Чем?

    -  Я не знаю-ю-ю! - Фаль с разгону врезался мне в грудь и зарыдал. Осторожно прижимая малютку к себе, я отчаянно заморгала, мимолетно поразившись тому, какие игры выкидывает с цветовым зрением серый утренний сумрак. Очаровашка сильф, всегда казавшийся изящнейшей алебастровой статуэткой, сегодня был чем-то красновато-пятнистым, как недоношенный ягуар-мутант.

    Проморгавшись, я сообразила, что пятна не галлюцинации с недосыпа, а Фаль действительно пестренький и чрезвычайно несчастный, как каждый совершенно здоровый человек, внезапно обнаруживший у себя какую-нибудь странную болячку.

    -  Ой, до чего он пестрый, точно розовой краской сбрызнули, - озадаченно потер подбородок Кейр, с неподдельной тревогой разглядывая Фаля, как и все собравшиеся вокруг мужчины.