— Стой! Не оборачивайся! Ты кто такая? — Голос был строгий, мужской. Мара не могла ответить, потому что в этот момент словно онемела. Бежать тоже не могла — ноги словно пригвоздили к полу. А голос прозвучал еще требовательнее. — Стой, не двигайся!

— Стою… — прошептала Мара, услышав за спиной негромкие шаги. Она не оборачивалась, зажмурилась, прижав к груди свой маленький узелок. Прошло несколько мгновений.

— Глаза-то открой. — Теперь в голосе была насмешка. — Я не привидение.

Открыв глаза, Мара увидела невысокого парня, одетого так же бедно, как и она сама. Он явно замерз, потому и потирал руки. Его чернющие глаза пытливо уставились на Мару, брови сошлись на переносице, но лицо не казалось суровым, скорее комичным. Это все из-за шапки. Потрепанная ушанка придавала незнакомцу комичный вид, и Мара прыснула. Страх отступал, уступая место удивлению и любопытству.

— Что смешного? — явно смутился парень.

— Ничего, — сразу ответила Мара, машинально поправляя платок. К ней вернулась смелость. — Плакать мне, что ли?

— Что ты здесь делаешь?

— А тебе-то что? — окончательно осмелела Мара.

— Бойкая ты, как я посмотрю!

— По-другому сейчас нельзя, — стараясь выглядеть как можно увереннее, ответила Мара. Желание казаться бесстрашной на самом деле подействовало. Она уже не чувствовала опасности от этой неожиданной встречи и потому решительно протянула руку. — Давай знакомиться по-человечески. Меня зовут Мара, а тебя?

— Филипп, — протянул он в ответ холодную ладонь, осторожно отвечая на крепкое рукопожатие.

Синие глаза девушки смеялись, и он почувствовал, как попадает под власть этого магнетического взгляда. Что-то в ней, плохо одетой, замерзшей, было такое, что притягивало, как магнит. С ним такое уже бывало. Он знал, что теперь не сможет нормально разговаривать, потому что примется задумываться над каждым словом, а это всегда делает его глупым, уязвимым. Филипп шмыгнул носом, сетуя, что встретились они не в самый лучший момент его жизни. Он уже сожалел, что сам затеял это неуместное знакомство. Вот увидела бы она, как он здорово дерется, как уважают его сверстники и парни постарше! Тогда она бы наверняка гордилась знакомством с ним, а теперь… Все в прошлом. Он — сбежавший из дома пацан, которого, может быть, никто и не станет искать. Кому он нужен? Никому нет до него дела. Былинка на ветру, куда дует — туда и унесет его. И сопротивляться нечего, потому что ему все равно, где оказаться, лишь бы подальше от родного дома. Это раньше в нем было уютно, но после смерти отца мать вышла замуж и словно позабыла о том, что у нее есть сын. Он стал лишним в их просторном доме. Отчим не потрудился найти с ним общий язык, а значит, решение принято верное. К тому же вчера этот широкоплечий детина поднял на Филиппа руку. Он посмел таким способом утверждать свою власть. Нет, наверняка ему и в голову не могло прийти, что этот невысокий парнишка так ответит. Филипп снова ощутил боль в руках, в онемевших кулаках, обрушивших град ударов на взрослого мужчину. От неожиданности отчим упал на пол, сильно ударившись головой, а Филипп продолжал бить его, ощущая, как кровь разогревается, разливается по телу, разнося в самые дальние его уголки сознание сладкой мести, удовольствия от каждого удара. Не было жалости, а вид крови на лице, волосах отчима распалял парня все больше. В какой-то момент он перевел дух и услышал неприятный хрип. Отчим извивался на полу, пытаясь что-то сказать. Последний раз пнув его под ребра, Филипп наскоро оделся и вышел из дома, прихватив с собой кое-какие деньги. Он совершенно спокойно вытащил их из кармана тулупа отчима и при этом грубо выругался: слишком ничтожная сумма.