— Гороскоп моей матери, — удовлетворенно отметил Валет, склоняясь над столом.

— Его составлял еще мой предшественник, казненный за неугодные предсказания. Все его бумаги были сожжены, чудом уцелело немногое.

— Я разбираюсь в этом весьма поверхностно, однако даже при беглом взгляде видно, что расположение ее звезд вполне благополучно. Общий контур фигуры устойчивый, рисунок напоминает распустившуюся розу или вспышку пламени. Основные планеты очень сильны, находятся в выгодном градусе, они успешно поддерживают и дополняют друг друга. Власть, сила, защита, оккультные знания все просто великолепно! Исключение может являть разве что градус дома. Увы, хруп?кость семейных уз всегда была слабым местом нашей семейки. Карлик только качал головой, вслушиваясь в «поверхностные» объяснения молодого господина.

— Хотелось бы обратить ваше внимание, вот — взгляните.

— Волосы Вероники?

— Да, да… обычно это самое тихое и мирное созвездие, к тому же одно из самых красивых, — согласился карлик. — Однако здесь они как бы стягиваются в петлю.

— И сюда же приходится градус разрушения! Это… означает насильственную смерть.

— Не только. Это может обозначать и прогрессирующие умственные расстройства, интриги, перевороты, бесславную кончину и даже самоубийство.

— Замечательно, но при чем тут Нэд Гамильтон?

* * *

Чернобородый маг некоторое время молча разглядывал сидящих друзей.

— А… мы, собственно… — решилась Илона, но мужчина остановил ее причудливым жестом:

— Молчите! Не говорите ничего, я сам о вас все расскажу. Я чувствую вас, я вижу ваши ауры, мне почти ясна ваша неровная карма. Молчите! Смотрите! Слушайте!

Илона недоверчиво сощурилась, Валера капризно надул губки, а рыжий рыцарь смотрел на происходящее, как ребенок в цирке — с верой и восторгом. Маг Феофан Рваный левой рукой вцепился в висящий на шее медальон, а правой истово крестился на православную икону, бормоча индийские мантры. Потом он подхватил одну из тлеющих палочек и начал рисовать непонятные фигуры над головами наших героев. Те послушно молчали.

— Вы! — Недобрый, горящий взгляд вперился в Илону. — Молчите, я сам скажу. Вы студентка! Да?! Да! У вас есть тайные устремления, скрытые в самой глубине души… так глубоко, что вы сами боитесь на них взглянуть. О, я вижу… Я вижу их… Любовь, страсть, кровь! Обжигающий, всепоглощающий вулкан бушующих страстей таится в вашей юной груди… Вы в большой опасности, вам не справиться с этим безумием любви. Вы можете умереть… Я помогу вам, — важно закончил маг и прежде, чем девушка успела вставить хоть одно слово протеста, переключился на следующую жертву:

— Вы! Нет, не вы, а ваш друг слева. Молчите, ради всего святого, молчите! Я не приказываю вам, я умоляю вас! Мне бы не хотелось этого говорить… Более — я не хотел бы этого видеть, но цвет вашей ауры свидетельствует о серьезных, даже катастрофических, нарушениях кармы. Кто виноват? Ответ нужно искать в вашем прошлом… Ага, вот оно! Ваша прапрабабушка по материнской линии совершила страшный грех… Усиленный поколениями ваших нераскаявшихся предков, он стал фатальным! Вы в большой опасности… Вы тоже студент?! Да? Да! Вы можете умереть… Я помогу вам.

Валера побледнел и напряженно вцепился в надежную руку Нэда, словно ища у него защиты. Дымящаяся индийская палочка заплясала перед носом рыжего рыцаря.

— Вы! Молчите, молчите, молчите… Не говорите ни слова — я читаю ваши инкарнации. Итак, в прошлой жизни вы были комбайнером, осваивающим целину, вас застрелили недобитые басмачи. До этого вы были женщиной, немецкой шпионкой в Швейцарии, начало Первой мировой… Еще раньше — крестьянином?венгром, бежавшим в Америку и поднявшим восстание рабов в штате Флорида.