Я отбросил пинком труп твари.

— Зачем они тебе? — спросил адепт, стоящий в паре метров от меня.

— По заданию нужны, — выдохнул я и отвлекся на очередного псевдокраба, почти дотянувшего до меня клешней. Мелькнул росчерк стали, и монстр рухнул с клинком, торчащим из головы.

Спустя десять минут я "приземлил" следующего монстра, и камень пещеры будто потерял плотность, вобрав в себя до половины монстра. И застыл.

Я благодарно кивнул адепту и перешел на три шага вперед, чтобы тварь не задела меня свободным крылом, и не погибла от клешней, щупалец и прочих орудий убийств, подготовленных для нас.

Спустя час, а может, и больше, я обратил внимание на поле боя и понял, что песка под телами монстров уже не видно. Твари были размазаны по окружающим скалам, усеивали ущелье. Всюду шевелились, пищали, визжали и бились в агонии недобитки.

Скажу честно: даже против одного процента от этих монстров один на один я бы не выстоял, и если бы не слаженная работа адептов, просто сбежал. Закрутил бао весь песок, заставляя монстров потерять себя из виду и свалил куда-нибудь подальше, желательно — в сторону школы. А сейчас вроде нормально.

Подводить итоги боя рано. Пацанам удалось отрубить три лапы матке, еще одна была погружена в камень, но на этом их успехи заканчивались. Голову чудовища уже не окружала кислота: кожа на голове дымилась, глаза были целыми — к моему глубокому сожалению. Скорее всего, сфера просто затрудняла чудовищу ориентацию в пространстве.

Эрам лежал у стены пещеры, с покрасневшей от крови формой на груди. Адепты сражались. Напалм стекал по телу монстра, не доставляя никакого видимого неудобства, и судя по задумчиво-нервным выкрикам, пацанам скоро не останется ничего другого, как рубить заполненное кислотой пузо.

Увы, присоединиться и помочь ребятам мы не могли. На нас оставались еще четыре ящера, которые наконец преодолели огненную преграду и взрыкивая, побежали на нас, расплющивая и раскидывая убитых монстров. Уцелевших в песках тайкунов ящеры просто плющили массой.

Против скальных полозов сыграла ловкость. Ящеры просто не могли попасть по нам, особенно если не видели: я кружил вокруг своего и раз за разом отправлял в глаза твари кислоту. Смешно, но с самыми сильными противниками мы справились быстрее, чем с множеством мелких и надоедливых.

Когда мы, потрепанные, но живые и относительно довольные дошли до пещеры, я вытащил из рюкзака клетки и пошел к глипсам. И вдруг пришла беда, откуда не ждали.

— Вообще-то ты обещал, что не будешь претендовать на добычу, — заметил Эрам.

— Чего? — Даже растерялся я. Нет, должно же быть какое-то уважение к человеку, который тебя из глубин опасности вытащил. Ведь должно же быть? Видимо, нет.

— Я ошибался насчет этого пацана. Удали ему нижние ребра, — непонятно зачем попросил Апелиус.

— Ты обещал не претендовать на добычу, — терпеливо повторил Эрам. — Ты мне должен, и я хочу получить от этого похода абсолютно все, что ты добудешь.

— Это — мои глипсы, — терпеливо попытался объяснить я. — Пойманные мной или для меня.

— Это — добыча.

Определенно виконт либо не желает меня слушать и понимать, либо беднягу контузило. В любом случае, делать я с этим ничего не стал: подключился Киров и как маленькому ребенку втолковал Рсаеву, что без моих сознательных усилий этой добычи не было бы, и раз я отдаю свой кусок общего пирога виконту, имею право на утешительный приз. Эрам перечить главе отряда не стал, но глазами меня сверлил. Неблагодарный засранец. Надо придумать рецепт слабительного, работающего от контакта с кожей и вернуть виконту его меч. Благо, есть мысли по поводу какого-нибудь меча тяжелее и массивнее, который можно укрепить цепочками рун.