|
— Ладно, сударыня, не бойтесь. Никому про вас не скажу. В полку не болтал и далее молчать буду. — Что в полку не болтал — спасибо. О дальнейшем не думаю. Россия велика, авось никогда не встретимся. — Вижу, у вас все наперёд расписано... — Дьяконов стал надевать картуз. — Тогда прощевайте. Не поминайте лихом, коли чего не так было... — Прощай, казак донской! Дьяконов поехал шагом по просёлочной дороге. Надежда смотрела ему вслед. У неё действительно было всё теперь расписано. Майор Балабин пригласил дворянского сына пожить у него в семье в станице Раздорской и ждать его нового назначения в другой казачий полк — а именно Атаманский, которое уже намечено генералом Платовым. Вместе с атаманцами, назначенными в состав армии в Пруссии, Надежда могла дойти до западной границы России. Дьяконов ничего об этом не знал. Разные мысли бродили в его голове. Больше всего вспоминался город Сарапул, сад при доме городничего и его стройная кареглазая дочь. Ни о чём не жалел обер-офицерский сын, но, сняв картуз, возвёл очи к небу и зачем-то ещё перекрестился троекратно: — Ведьма она. Ей-богу, ведьма...
Часть вторая РЯДОВОЙ СОКОЛОВ
1. «ВЕРБУНОК»
Из окна моего вижу я проходящие мимо толпы улан с музыкою и пляскою; они дружелюбно приглашают всех молодых людей взять участие в их весёлости. Пойду узнать, что это такое. Это называется «вербунок». Спаси Боже, если нет другой дороги вступить в регулярный полк, как посредством «вербунка». Это было бы до крайности неприятно...
Надежда проснулась от перестука множества копыт по булыжной мостовой. Для неё это были волшебные звуки, и она, вскочив с постели, кинулась к окну. К корчме на рысях подходил отряд всадников человек в семьдесят. Впереди ехали два трубача, за ними — офицер в голубовато-серой шинели с пелериной. Солдаты тоже были в шинелях со стоячими малиновыми воротниками и тёмно-синей выпушкой по краям, перепоясаны сине-малиновыми кушаками и в необычных головных уборах — тёмно-синих шапках с высоким четырёхугольным, повёрнутым одной гранью вперёд верхом. Никогда ещё Надежда не видела подобной форменной одежды. Поравнявшись с корчмой, трубачи заиграли сигнал. Офицер подбоченился и скользнул взглядом по окнам домов. Отовсюду уже смотрели на них заспанные лица гродненских обывателей. Мужчины были озабочены, женщины улыбались. Офицер подкрутил чёрные усы и повернулся к своему отряду. По его команде солдаты взяли пики, висевшие у них за правым плечом, в руки. Сверкнули красные древки, заколыхались сине-малиновые флажки на них. Так в полной боевой готовности вступил в город Гродно 4 марта 1807 года эскадрон ротмистра Казимирского из Польского конного, или Конно-Польского, полка Российской армии. Надежда закрыла окно и стала одеваться. Кажется, впервые за полтора месяца своей жизни в этом городе она видела воинскую часть, ей подходящую. Во-первых, это была кавалерия, во-вторых, судя по внешнему виду солдат, — лёгкая. Именно о службе в лёгкой коннице она всегда мечтала. Атаманский полк прибыл в Гродненскую губернию в конце января, и майор Балабин познакомил её с офицерами Брянского мушкетёрского полка, стоявшего в Дружкополе. Добрейший Степан Фёдорович даже хотел составить ей протекцию для вступления в мушкетёры, так как был знаком с полковым командиром. Но Надежда в конце концов отказалась. Пехотная служба и жизнь пехотных офицеров, по её наблюдениям, были убийственно скучны. В Гродно казаки пробыли всего два дня и ушли дальше. Их путь лежал в Восточную Пруссию. |
