|
При определенном освещении море приобретало словно заимствованный у радуги фиолетово-синий цвет, с переходом в сочную нефритовую зелень на мелководье. Вечером заходящее солнце как бы проходилось кистью по морской глади, нанося расплывчатые пурпурные мазки с примесью золота, серебра, оранжевой и светло-розовой краски. Поглядишь на обрамленное сушей безмятежное летнее море, и кажется оно таким кротким - голубой луг медленно и равномерно колышется вдоль берегов. Но даже в тихий летний день где-то среди источенных эрозией гор на материке внезапно рождается неистовый жаркий ветер и с воем обрушивается на остров, перекрашивает море в почти черный цвет, оторачивает гребни волн кромкой из белой пены и гонит их перед собой, будто табун перепуганных синих коней, пока они не рушатся, обессиленные, на берег, издыхая в саване из шипящей пены. А зимой под свинцово-серым небом холодное и угрюмое море напрягает тугие мускулы бесцветных волн, расписанные полосами мусора и грязи, вынесенных из долины в залив зимними дождями. Для меня это голубое царство было сокровищницей, полной причудливых тварей, которых мне страстно хотелось собирать и изучать. Поначалу меня ждали разочарования, потому что я мог лишь, уподобляясь одинокой морской птице, бродить вдоль берега и вылавливать разную мелкоту да иногда с тоской разглядывать какое-нибудь таинственное чудо, выброшенное волнами на сушу. Но затем я обзавелся лодкой, славным суденышком “Бутл Толстогузый”, и мне открылось все подводное царство - от глубоких заливов и гротов среди золотисто-красных скальных замков на севере до голубой стихии вдоль блестящих, словно снежные сугробы, белых дюн на юге. Сделав окончательный выбор, я настолько сосредоточился на обдумывании деталей морской вылазки, что совсем забыл про Гладстона, который негодующе шипел на меня, точно задыхающийся астматик в тумане. - Если тебе непременно надо держать эту пернатую фисгармонию, - раздраженно произнес Ларри, отрываясь от письма, - научил бы ее по крайней мере петь как следует. Поскольку он явно не был настроен выслушивать лекцию о певческих способностях галок, я промолчал и заткнул Гладстону клюв здоровенным куском пищи. - Марко присылает к нам графа Россиньоля на два-три дня, - небрежно сообщил маме Ларри. - А кто он такой? - спросила мама. - Не знаю, - ответил Ларри. Мама поправила очки и воззрилась на него. - Как это понимать - не знаешь? - Так и понимай, что не знаю, я его никогда не видел. - Ну, а кто такой Марко? - Не знаю, с ним я тоже не встречался. Слышал только, что он талантливый художник. - Ларри, милый, - сказала мама. - Нельзя же приглашать в гости совершенно незнакомых людей. Тут знакомым-то не знаешь, как угодить, зачем нам еще незнакомые. - При чем тут это - знакомый, незнакомый? - удивился Ларри. - При том, что знакомые хотя бы знают, что их ожидает, - объяснила мама. - Ожидает? - сухо повторил Ларри. - Послушать тебя, так можно подумать, что я приглашаю их в гетто или что-нибудь в этом роде. - Да нет же, дорогой, я не в этом смысле. Просто наш дом так непохож на нормальные дома. Как я ни стараюсь, у нас почему-то все не как у людей. - Ничего, если уж кто едет к нам погостить, пусть мирится с нами, - сказал Ларри. - И вообще, я тут ни при чем, я его не приглашал, это Марко шлет его к нам. - Вот-вот, я об этом и говорю, - отозвалась мама. - Совершенно незнакомые люди посылают к нам совсем незнакомых людей, как будто у нас гостиница или что-то в этом роде. |
