Массивные двойные двери лифтов. Одна открытая кабина, затем другая… Люди выходят в коридор, пробегают мимо, некоторые кивают Розе. Все, кроме одного, остающегося возле лифта, пока другие расходятся по своим кабинетам. Крупный мужчина, не столько высокий, сколько крепкий. Крепкий не только на вид, но, представляется ей, и внутри. Будто дерево. На нем светло-коричневый замшевый пиджак, в руках портфель. Его красивое широкое лицо раскраснелось, как будто он всю дорогу бежал по лестнице, а не поднимался на лифте, темные с проседью волосы слегка растрепались. Это Макс Гриффин.

Роза почувствовала, как ее волнение понемногу стихает. Этот человек поможет ей. Как делал это не раз. Хотя бы с этой стипендией на осенний семестр. И он всегда разговаривает с ней не как босс, а как друг.

Из его видавшего виды кожаного портфеля торчат листы бумаги. Она видит это с удивительной ясностью, словно смотрит через увеличительное стекло: видит его пальцы, сжимающие ручку портфеля, сильное запястье (недаром он регулярно играет в теннис) с часами «Ролекс». Браслет плотно облегает руку. Стекло на часах слегка поцарапано, но сам он этого наверняка даже не заметил.

Но вот он выпускает из руки портфель и, быстро шагнув к ней, подхватывает ее за локти, почти держа на весу.

— Роза! Что с вами? Вы бледны как мел. Может, заболели? Или ударились?

Она покачала головой. Больна? Ударилась? Да нет же… Ничего такого ужасного… Просто это глупое пятно, которое она посадила.

— Я пролила кофе, — ответила она. — Теперь у меня это пятно, и я… я должна поехать домой. Мое платье. Я отработаю потом это время. Пожалуйста. Я должна ехать домой, — ее голос показался ей странно металлическим.

Макс как-то по-особенному посмотрел на нее. Его квадратное лицо боксера стало как будто еще более квадратным. Взгляд голубых глаз еще более пристальным.

— Идемте, Роза, — мягко произнес он. — Я отвезу вас домой.

— Да, домой, — механически повторила она, безвольно следуя за ним.

Твердо держа ее под руку, Макс помог ей войти в кабину лифта. Он поймал такси, они долго пробирались сквозь поток машин. Окна были открыты, Розу обвевал летний липкий воздух. Но ей было холодно — так холодно, словно земля покрылась снегом. Снег был вокруг нее, внутри нее. Он холодом сковал ее сердце. В голове шумело, будто там гуляла снежная метель.

Все путалось у нее перед глазами; краски городского пейзажа смешивались одна с другой: яркие летние платья женщин, веселое разноцветье журнальных обложек, выставленных на витринных полках киоска, полосатый зонтик торговца горячими сосисками… — все покрывалось мутной пеленой.

Розу стал бить озноб, зубы стучали, но, как она ни старалась, унять дрожь не могла.

— Вы заболели, Роза. Наверно, лучше отвезти вас к врачу. — Голос Макса доходил до нее откуда-то издалека словно через помехи в радиоприемнике.

Доктор? Зачем? С ней же все в порядке.

Роза покачала головой и обвила себя руками, пытаясь в конце концов остановить дрожь.

— Я в полном порядке. Все это глупо. Вам даже не надо было меня провожать и тратить ваше драгоценное время. У вас же через час выступление в суде.

— Это не имеет значения. Я договорюсь, чтобы слушание отложили на другой день. Я волнуюсь только за вас, Роза. Вы должны рассказать мне, что произошло. У вас такой вид, как будто умер кто-то из близких.

«Да, — сквозь шум радиопомех донесся до нее чей-то голос. — Брайан. Он ушел от меня. Все равно что умер».