Но что это с ней?

Внизу живота она вдруг ощутила страшную тяжесть, как будто ребенок — ее ребенок — попытался выбраться наружу. Да не попытался, а на самом деле выбирается. Она чувствует его горячее дыхание. Он давит изо всех сил. Боже, тяжесть и не думает отступать! Боль в пояснице, не отпускавшая ее все утро, теперь сделалась непереносимой. Похоже, острия иголок вонзились прямо в копчик!

«Нет-нет, — в ужасе подумала она. — Только не сейчас! Я не допущу, чтобы это произошло здесь!»

Но тут же поняла, что ее мольбы бесполезны.

Глубоко внутри что-то оторвалось. «Как будто лопнула резинка», — мелькнуло в голове у Сильвии. По ногам потекла теплая струйка. Да нет, какая там струйка — целый поток!

Сильвию качнуло, как от сильного удара. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Посмотрев вниз, она так и обмерла от ужаса: по бежевому ковру растекалось темное пятно. Начали отходить воды! Господи Боже мой! Какой стыд! Точно такое же чувство она испытала в школе, когда была ребенком: не смогла удержаться и обмочилась на глазах у всего класса.

Сильвию обдало ледяной волной страха.

Вот он, момент истины. Больше уже невозможно притворяться, что она ждет родов с радостью, даже с восторгом, снова и снова твердя себе: «Это ребенок Джеральда! Он должен быть его ребенком!» Теперь все станет ясно. Холодный кулак страха сжимает горло. «Ребенок может ведь быть и не от Джеральда! Боже милостивый, если это не его… если он будет похож на Никоса?! Черные глаза, кожа кофейного оттенка, курчавые темные волосы…»

Нет-нет. Сейчас нельзя об этом думать. Надо поскорее захлопнуть дверь, чтобы отгородиться от мира!

Пытаясь унять волнение, Сильвия взглянула на себя в зеркало. Теперь на нее смотрела оттуда уже не Алиса, а женщина с одутловатым смазанным лицом и бесформенным оплывшим телом. Неужели это она? На какой-то миг ей показалось, будто она видит какое-то экзотическое животное, плавающее в гигантском аквариуме. Или утопленницу — с водянистым, серовато-зеленого цвета лицом и струящимися по белой шее, подобно водорослям, бледно-рыжими спутанными волосами.

— С вами все в порядке… мадам? — донесся откуда-то из зеленой глубины незнакомый голос.

Обернувшись на звук этого голоса, Сильвия наткнулась на метавшиеся за выпуклыми стеклами очков выпученные от страха глаза рыжеволосой продавщицы («наверняка красится хной»). Клоунские румяна на ее запавших щеках из оранжевых стали кроваво-красными.

Ах, так вот она где. Все еще у «Бергдорфа», в шляпном отделе. Какую же все-таки выбрать шляпу? Зеленую или темно-синюю? Сильвия сняла с подставки на стеклянном прилавке небольшую синюю шляпу с вуалеткой, провела по ней пальцами. Как очаровательны эти сверкающие бисеринки, искусно вшитые в кисею…

— Мадам? — Сильвия почувствовала, как к ее руке прикоснулись толстые пальцы.

Сделав над собой неимоверное усилие, она сумела кое-как устоять под натиском обрушившегося потока.

Она даже не смогла открыть рот, чтобы сказать, что с ней все в полном порядке и нечего беспокоиться.

Но в этот момент в самом низу живота что-то ухнуло — и вверх сразу же поднялась волна, от которой закружилась голова. Какое там в порядке! Ни о каком порядке и речи быть не может. Ей же плохо…

Начали подгибаться колени. Чтобы не упасть, Сильвия вцепилась в край прилавка — на нее в упор уставились картонные головы в шляпах самых разных фасонов. От множества гладких безглазых лиц у нее мороз пошел по коже. Казалось, они обличают ее, словно суд присяжных собрался, чтобы вынести ей приговор: «Виновна!»

Господи, если бы сейчас рядом был Джеральд! Он-то бы уж наверняка знал, что надо делать.