|
Мы на Земле до сих пор не сумели достичь желанного равновесия между первой и второй природой и с точки зрения наших соседей по планете остались видом, неожиданно и катастрофически размножившимся и расширившим рамки своей экологической ниши — за счет всех прочих. Эглеанцы таких проблем не знали, а если и знали когда-то, то вполне успели забыть благо, срок существования их цивилизации приближается к ста тысячам земных лет. В космос эглеанцы не выходили и не стремились, и в связи с этим многие ксенологи считали их путь тупиковым, и Лепешев, всегда испытывавший гордость за космические успехи человечества, готов был с ними согласиться, если бы все, что он видел, не было бы так непохоже на тупик. До чего стойкая штука — антропоцентрические стереотипы… Пожалуй, все-таки придется вернуть к жизни старую, подробно разработанную, но отринутую за неподтвержденностью концепцию интравиртного развития цивилизаций — такого развития, при котором вектор прогресса направлен только внутрь, на самоусовершенствование. Но если это так — если это действительно так, — то просто невозможно представить себе, что может дать полноценный контакт с такой цивилизацией…
Взять, к примеру, уже упомянутое равновесие. И правда, все, что видели люди, имело характер идиллии с отчетливым привкусом мистики. Промышленности — в известном землянам смысле — на планете не было никакой, а все необходимое в обиходе извлекалось из бесчисленных круглых крохотных озер, наполненных будто бы молоком. Небольшие забавные домики, в которых жило большинство эглеанцев, в полном смысле слова вырастали из земли. На большие расстояния эглеанцы перемещались в прозрачных и явно безмоторных капсулах, бешено носившихся над самой землей, а на небольшие просто летели без всяких технических приспособлений, и Вебер вполне серьезно утверждал, что их переносит ветер. И так далее. С другой стороны, до сих пор не удалось уяснить, чем же, собственно, занимаются массы эглеанцев. Готовые понятия «работают», «отдыхают», «развлекаются», «отправляют обряды» здесь не годились. То есть, возможно, все это и было, но отличить одно от другого…
Жанровая сцена: Четверо эглеанцев, двое мужчин и две женщины, садятся вокруг низкого круглого стола, кладут на него руки и замирают. Через минуту стол становится зеркальным, потом в центре его появляется вздутие, вырастает до размера человеческой головы, отрывается от стола и повисает в воздухе, наподобие мыльного пузыря, и при этом, оставаясь зеркальным, меняет цвет: от вишневого до ярко-синего и обратно. Когда таких пузырей становится много, люди встают и уходят, каждый в отдельную дверь. Что это: производственный процесс, игра, род искусства или сексуальный акт, как всерьез доказывал Лепешеву один его знакомый. Так или иначе, но сюжет этот эглеанцы повторяли в своих передачах довольно часто. Конечно, это частность, но ведь на таком примерно уровне и остальные наши знания о них. Это уже не говоря о лесах, вырастающих за одну ночь, о циклонах, движущихся с точностью часового механизма, о световых феериях, охватывающих иногда полпланеты, о странных циклопических сооружениях, мгновенно возникающих и так же мгновенно исчезающих… И об инциденте. Так что за три года наблюдений и двустороннего радиоконтакта ясности не прибавилось и даже убавилось — если это вообще возможно. Ясно только одно: культура и цивилизация Эгле развивались из других семян, по иным законам и принципам и шла другими путями и к другим целям по сравнению с культурой и цивилизацией Земли и прочих известных населенных планет. Никто не мог с уверенностью сказать, какой у эглеанцев социальный строй и есть ли он вообще, какие перспективы развития и возможно ли в принципе конструктивное сотрудничество с ними — а если возможно, то что мы можем им дать. К началу четвертого года радиоконтакта, когда, с одной стороны, казалось, что основные, принципиальные трудности взаимопонимания вот-вот будут преодолены, а с другой — заметно ослаб поток свежей информации и потребовался поиск новых общих тем. |
