– Мы направляемся в Лумарт – это же семнадцать девственниц Симнатис, которые по традиции являются украшением Великого Карнавала.

– Я чужестранец, – объяснил Кугель, – и поэтому не знаю местных обычаев. Как бы то ни было, я и сам направляюсь в Лумарт и с удовольствием присоединился бы к вашему каравану.

Караванщик любезно согласился.

– Я буду рад, если вы сможете путешествовать вместе с нами.

– Замечательно! – с воодушевлением воскликнул Кугель. – Значит, по рукам!

Караванщик коснулся своей шелковистой каштановой бороды.

– Должен предупредить вас, что оплата у нас несколько выше обычной, благодаря тем дорогостоящим удовольствиям, которые я обязан предоставлять этим семнадцати утончённым девушкам.

– Неужели? – спросил Кугель. – И сколько же вы просите?

– Путешествие занимает добрых десять дней, а мои минимальные издержки составляют двадцать терциев в день, итого двести терциев, плюс дополнительный взнос за вино.

– Это намного больше, чем я могу позволить, – приуныл Кугель. – В настоящее время я располагаю лишь третью этой суммы. А нельзя ли каким‑нибудь способом отработать свой проезд?

– К сожалению, нет, – ответил караванщик. – Ещё с утра у нас было свободно место вооружённого охранника, которое даже приносило небольшой доход, но запрещатель Хуруска, который хочет посетить Лумарт, согласился поработать на этой должности, так что это место уже занято.

Кугель издал возглас разочарования и поднял глаза к небу. Когда наконец он смог говорить, то спросил:

– Когда вы намерены отправиться в путь?

– Завтра на рассвете, секунда в секунду. Я очень сожалею, что мы не будем иметь удовольствия путешествовать в вашем обществе.

– Я разделяю ваши сожаления, – промолвил Кугель.

Он вернулся за свой стол и сел, понурившись. Через некоторое время он вошёл в трактир, где в самом разгаре было сразу несколько карточных игр. Кугель несколько раз попытался присоединиться к игре, но ему каждый раз отказывали. В мрачном состоянии духа он подошёл к стойке, где папаша Майер распаковывал ящик с глиняными бокалами. Кугель попытался завязать разговор, но на сей раз трактирщику было не до него.

– Запрещатель Хуруска отправляется в путешествие, и сегодня его друзья отмечают это событие прощальной вечеринкой, к которой я должен как следует подготовиться.

Кугель взял кружку пива, сел за крайний столик и погрузился в размышления. Через несколько минут он вышел через чёрный вход и изучил выходящий на реку Иск вид. Кугель прошёлся по краю воды и обнаружил причал, у которого рыбаки привязывали свои лодки и сушили сети. Кугель несколько раз взглянул на реку, затем вновь вернулся на постоялый двор и посвятил остаток дня созерцанию того, как семнадцать девственниц прогуливались по площади и потягивали в саду у гостиницы сладкий чай с лаймом.

Солнце зашло; сумерки цвета выдержанного вина сгустились, превратившись в ночь. Кугель принялся за свои приготовления, которые были очень быстро закончены ввиду того, что сущность плана заключалась в его простоте.

Караванщик, которого, как узнал Кугель, звали Шимилко, собрал свою утончённую компанию на ужин, затем заботливо проводил их к повозкам‑спальням, несмотря на все недовольные гримасы и возражения тех, кто хотел остаться на постоялом дворе и насладиться праздничным весельем.

В трактире уже началась прощальная вечеринка в честь Хуруски. Кугель забился в тёмный угол, но через некоторое время подозвал запыхавшегося Майера и извлёк из кармана десять терциев.

– Признаю, что питал к Хуруске недобрые чувства, – сказал он. – А теперь я хочу выразить ему мои лучшие пожелания, но, однако, совершенно анонимно! Я хочу, чтобы вы каждый раз, когда он примется за кружку эля, ставили перед ним новую.