– «Невозможно» и «невероятно» – вот единственные слова, которые приходят мне в голову! – воскликнул Шимилко. – А вы спрашивали самих девушек?

– Разумеется. Они просто поднимают глаза к потолку и насвистывают сквозь зубы. Шимилко, как вы объясните это гнусное оскорбление?

– Я в полном замешательстве! Девушки начинали путешествие столь же непорочными, как и в день своего появления на свет. Это неоспоримый факт! С утра до вечера каждый день я ни на миг не спускал с них глаз. Это тоже факт.

– А когда вы спали?

– Нет, это ничуть не менее невероятно. Возчики неизменно уходили спать все вместе. Я делил свою повозку со старшим возчиком, и каждый из нас может поручиться за другого. А Кугель в это время сторожил весь лагерь.

– Один?

– Одного охранника вполне достаточно, даже несмотря на то, что ночные часы скучны и долго тянутся. Кугель, однако, никогда не жаловался.

– Тогда виновник, несомненно, Кугель!

Шимилко с улыбкой покачал головой.

– Обязанности Кугеля не оставляли ему времени на противозаконную деятельность.

– А что, если Кугель пренебрёг своими обязанностями?

Шимилко терпеливо ответил:

– Не забывайте, каждая из девушек спокойно спала в от дельной кабинке с закрытой дверью.

– Ну, хорошо; а что, если Кугель открыл эту дверь и тихонько вошёл в кабинку?

Шимилко на миг заколебался и дёрнул свою шелковистую бороду.

– В таком случае, я предполагаю, что подобная возможность не исключена.

Великий Отыскатель вперил взгляд в Кугеля.

– Я настаиваю на том, чтобы вы написали чёткое заявление об этом прискорбном случае.

– Расследование подтасовано! – с негодованием воскликнул Кугель. – Моей чести нанесён урон!

Каладет доброжелательно, хотя и несколько прохладно, посмотрел на Кугеля.

– Вам будет позволено искупить свою вину. Тхуристы, я поручаю этого человека вам. Позаботьтесь о том, чтобы он получил все возможности восстановить своё доброе имя и чувство собственного достоинства!

Кугель разразился протестующими криками, на которые Великий Отыскатель не обратил никакого внимания. Со своего возвышения он задумчиво оглядывал площадь.

– У нас сейчас третий или четвёртый месяц?

– Только что закончился месяц Иаунта, и началось время Фампоуна.

– Так и быть. Этот распущенный негодяй своим усердием ещё может заработать нашу любовь и уважение.

Двое тхуристов подхватили Кугеля под руки и повели его через площадь. Кугель попытался вырваться, но у него ничего не вышло.

– Куда вы ведёте меня? Что это за чепуха?

Один из тхуристов ответил любезным голосом:

– Мы ведём тебя в храм Фампоуна, и это вовсе не чепуха.

– Да мне плевать на это все, – рассердился Кугель. – Сейчас же уберите ваши руки: я намерен немедленно покинуть Лумарт.

– Тебе в этом помогут.

Компания поднялась по выщербленным ступеням и сквозь высокие сводчатые ворота прошла в зал, где каждый их шаг отдавался гулким эхом, отражавшимся от высокого потолка; в дальнем конце смутно виднелось что‑то вроде алтаря или святилища. Кугеля провели в примыкающее к залу помещение, освещённое льющимися из высоких круглых окон лучами красного солнца; стены были обиты темно‑синими деревянными панелями. В комнату вошёл старик в белой рясе и спросил:

– Ну, что у нас здесь? Человек, которого постигла беда?

– Да, Кугель совершил несколько гнусных преступлений и теперь желает искупить свою вину.

– Это заявление целиком и полностью не соответствует истине! – возмущённо воскликнул Кугель.