Воздух постепенно сделался липким, как сироп; Кугель пробил плёнку невидимого препятствия, которая лопнула с таким звуком, точно пробка вылетела из бутылки, и Кугель очутился в средней величины комнате, освещённой мерцанием единственной лампы.
Кугель оцепенел, едва отваживаясь дышать. На помосте в противоположном конце комнаты в массивном кресле сидел спящий Фампоун, чьи глаза были закрыты от света двумя чёрными полусферами. Серое тело размерами могло почти сравниться с длиной помоста; толстые косолапые ноги были вытянуты во всю длину. Руки, ничуть не меньше в обхвате, чем сам Кугель, заканчивались трехфутовыми пальцами, унизанными сотней перстней. Голова демона была размером с тачку, с гигантским носом и огромным вислогубым ртом. Два глаза, каждый размером с плошку, Кугель не смог разглядеть из‑за защитных полусфер.
Кугель, задерживая дыхание не только от страха, но и от нестерпимого зловония, висевшего в воздухе, осторожно оглядел комнату. От лампы по потолку отходил шнур, свисавший рядом с пальцами Фампоуна; Кугель практически машинально отсоединил шнур от лампы. Он обнаружил, что из комнаты можно было выбраться только через маленькую железную дверцу прямо за креслом Фампоуна. Жёлоб, по которому он попал сюда, теперь стал невидимым.
Складки у губ Фампоуна задёргались и поднялись; из его рта выглянул гомункул, росший из конца языка демона. Он взглянул на Кугеля чёрными глазами‑бусинками.
– Ха, неужели время прошло так быстро? – Странное создание, нагнувшись, сверилось с отметками на стене. – И правда; а я проспал, и Фампоун будет зол. Как твоё имя, и какие преступления ты совершил? Такие подробности очень интересуют Фампоуна, а это, кстати говоря, я сам, хотя из прихоти я обычно предпочитаю зваться Пульсифером, как если бы был отдельным существом.
Кугель смело заговорил:
– Я – Кугель, инспектор нового режима, который теперь установился в Лумарте. Я спустился сюда проверить, удобно ли Фампоуну, а поскольку я вижу, что все в порядке, то, пожалуй, вернусь наверх. Где здесь выход?
– Как, ты не совершил никаких преступлений, о которых мог бы нам рассказать? – жалобно спросил Пульсифер. – Это обидная новость. Мы с Фампоуном любим злодеяния. Не так давно некий купец, чьё имя я, к сожалению, забыл, целый час развлекал нас рассказами.
– А что произошло потом?
– Ой, лучше не спрашивай. – Пульсифер принялся чистить один из клыков Фампоуна маленькой щёточкой. Он вытянул голову и начал рассматривать пятнистое лицо великана. – Фампоун крепко спит; он очень плотно поел перед тем, как отойти ко сну. Подожди минуточку, я проверю, как переваривается пища. – Пульсифер нырнул в рот к Фампоуну и обнаружил себя лишь дрожанием серого жилистого горла. Через некоторое время он снова предстал перед Кугелем. – Он, бедняга, проголодался, по крайней мере, так кажется. Я лучше его разбужу, ведь он захочет поговорить с тобой перед тем, как…
– Перед тем как что?
– Неважно.
– Минуточку, – сказал Кугель. – Мне больше хотелось бы поговорить с тобой, а не с Фампоуном.
– Правда? – полыценно спросил Пульсифер и начал начищать клык Фампоуна с ещё большим усердием. – Приятно слышать; мне не так часто говорят комплименты.
– Странно! Я вижу, что в тебе очень многое заслуживает похвалы. Твоя карьера поневоле идёт рука об руку с карьерой Фампоуна, но у тебя ведь, наверное, есть и свои собственные цели и стремления?
Пульсифер подпёр губу Фампоуна щёткой и опёрся на образовавшийся уступ.
– Иногда я чувствую, что хотел бы взглянуть на внешний мир. Мы несколько раз поднимались на поверхность, но только ночью, когда звезды скрыты за густыми тучами, и даже тогда Фампоун жаловался на чересчур яркий свет и быстро возвращался сюда. |