Городская пристань вырисовывалась заслонявшим отражения мрачным пятном, темнее, чем сама темнота. В незнакомых водах, к тому же в темноте, капитан Баунт благоразумно предпочёл бросить якорь в бухте, а не пытаться причалить к пристани.

Капитан Баунт позвал с юта:

– Дрофо! Поднять приманки!

– Приманки наверх! – отозвался Дрофо, а затем совершенно другим голосом обратился к Кугелю:

– Кугель! Убрать приманки у всех червей!

Кугель сорвал приманки у двух червей по левому борту, метнулся через палубу, спрыгнул на мостки вдоль правого борта и забрал приманки у червя по правому борту. « Г аланте» дрейфовал по тёмной воде, отзываясь на ленивые движения плавников червей.

Капитан Баунт снова закричал:

– Дрофо, остановите своих червей!

– Остановить червей! – пришёл отзыв Дрофо, после чего послышалось:

– Кугель, останови всех червей! Живо!

Кугель успокоил червя с правого борта, но упал в воду и замешкался с левым бортом, вызвав недовольство капитана Баунта.

– Дрофо, поторопитесь! Вы что, заупокойную служите? Боцман, подготовить якорь!

– Остановка идёт! – пропел Дрофо. – Пошевеливайся, Кугель!

– Якорь готов, сэр!

– Отдать якорь! – приказал капитан Баунт.

– Якорь в воде, сэр. Дно в шести саженях!

«Галанте» безмятежно стояла на якоре. Кугель немного ослабил ремни, привязывавшие червей, наложил мазь и выдал каждому животному мерку корма.

После ужина капитан Баунт собрал команду и пассажиров на средней палубе. Встав на ступеньку межпалубной лестницы, он сказал несколько слов относительно острова Лаусикаа и города Помподуроса.

– Те из вас, кто уже успел побывать здесь, кстати, сомневаюсь, чтобы таких среди нас было много, поймут, почему я хочу сделать предупреждение. В двух словах: вы обнаружите, что некоторые обычаи этих людей отличаются от наших. Что бы ни произошло, мы должны принять их к сведению и подчиняться им, поскольку народ Лаусикаа определённо не станет менять свои привычки на наши.

Капитан Баунт с улыбкой кивнул присутствующим здесь же госпоже Сольдинк и трём её дочерям.

– Мои замечания практически полностью относятся к джентльменам, и если я затрону темы, которые могут показаться вам бестактными, оправданием мне послужит лишь крайняя необходимость; поэтому я прошу вас быть снисходительными.

Сольдинк добродушно воскликнул:

– Да хватит уже каяться, Баунт! Говорите! Мы все здесь разумные люди, включая и госпожу Сольдинк!

Капитан Баунт подождал, пока не утихли раскаты смеха.

– Ну хорошо! Посмотрите на причал: вы заметите под фонарём троих. Все они мужчины. Их лица скрыты под капюшонами и покрывалами. Такие предосторожности имеют вескую причину – это крайняя несдержанность местных женщин. У них такой горячий нрав, что мужчины не осмеливаются показывать свои лица из страха вызвать у них неконтролируемые импульсы. Эти вуайеристки доходят даже до того, что тайком подглядывают в окна клуба, где мужчины собираются, чтобы выпить пива, иногда с чуть‑чуть приоткрытыми лицами.

При этих словах госпожа Сольдинк и её дочери нервно рассмеялись.

– Удивительно! – сказала госпожа Сольдинк. – И женщины всех социальных классов ведут себя подобным образом?

– Абсолютно всех!

Мидре спросила недоверчиво:

– И что, мужчины даже предложение женщинам делают с закрытым лицом?

Капитан Баунт немного подумал.

– Насколько я знаю, такая идея никогда никому даже в голову не приходила.

– И как в такой нездоровой атмосфере воспитывать детей? – покачала головой госпожа Сольдинк.

– По всей видимости, дети серьёзно не страдают, – ответил капитан Баунт.