– Сложная фамилия, – оценил Ник.

Около дома обнаружились двое мужчин с автоматами. Они дружелюбно улыбнулись Ольге, она помахала им в ответ. Ника же они смерили долгими оценивающими взглядами.

– В партизан играете?

Она не удостоила его ответом и вошла в дом. Ник подумал, что он ей не нравится. Интересно, он ей в принципе несимпатичен или же всему виной обстоятельства, при которых они познакомились?

Он поднялся по разбитым ступенькам, толкнул ветхую дверь и оказался в не менее ветхой комнате с ободранным деревянным полом и краской, отшелушивающейся от стен. Меблировка была представлена двумя нуждающимися в реставрации стульями и столом, которому уже ничем невозможно было помочь.

Из комнаты в другие помещения вели целых три двери. И была лестница наверх.

Ольга вошла в левую дверь. Ник уже собирался было последовать за ней, как половицы наверху заскрипели, и на лестнице показался Лев.

– А я думал, ты действительно очень далеко, – заметил Ник.

– Поднимайся.

– А эта штука в принципе мой вес выдержит?

– Тут все крепче, чем кажется, – сказал Лев. – И здание тоже.

Поверить ему на слово было нелегко. Лестница скрипела, ступеньки изгибались под его ногами, а к перилам Ник прикасаться попросту опасался, но все таки ему удалось подняться на второй этаж. За ближайшей дверью обнаружился кабинет Льва, по крайней мере, там был письменный стол и несколько шкафов, и офисные стулья, которые подобрали не на свалке.

Ник уселся на один из них.

– Это наше временное убежище, – сказал Лев. – Домом много лет не пользовались, поэтому тут все… вот так.

– Дизайн интерьера в данный момент волнует меня меньше всего, – сказал Ник. – Ты меня обманул. Ты все это время был в городе.

– Но я не мог за тобой приехать, – сказал Лев. – Я тоже в розыске. Мои фотографии есть уже у каждого полицейского столицы, и, вне всякого сомнения, все камеры тоже уже заряжены, чтобы меня опознать.

– Значит, собой ты рисковать не хочешь, – сказал Ник. – А мной можно?

– Как будто это моя вина, что все так получилось, – сказал Лев.

– А чья?

Лев красноречиво промолчал.

Ник снял бейсболку, убрал в карман очки.

Достал из за пояса пистолет.

– Я все еще жду ответа, – сказал он.

– Любопытный поворот, – сказал Лев, покосившись на оружие. – Ты действительно готов в меня выстрелить?

– Для начала – в ногу, – сказал Ник, попытавшись вложить в голос уверенность, которой не испытывал. – И что мне за это будет? Еще раз в розыск объявят? Или те ребята снаружи прибегут за тебя заступаться, зная, что они рискуют встретиться с ним, а против него у них вообще никаких шансов нет? Так что, ты мне ответишь или мы сразу перейдем к той части, где я начинаю стрелять?

– Ты сам все знаешь.

– Ни хрена я не знаю, – сказал Ник. – С самого начала, с моего приезда вы играете со мной втемную, и мне не нравятся эти игры. Я знаю, что у тебя есть какие то договоренности с моим отцом. Я предполагаю, что у тебя есть какие то договоренности с моим дедом, и я в этих раскладах вообще никому не нужен, так, обычное средство перевозки вашего супероружия с места на место. Но, клянусь всеми богами, меня это не устраивает. Расскажи мне, что происходит.

– И с чего начать? – горько усмехнулся Лев.

– Начни с того, почему мы оба в розыске, – сказал Ник. – На чем мы спалились, как они на нас вышли?

– Все дело в нашем совместном завтраке, – сказал Лев.

– Тот покойник?

– Да. Думаю, что СИБ следила за ним, и в тот момент, когда ты его… в смысле, когда твой дед его убил, мы оба и засветились.