– Мне жаль, – сказал Ник.

Значит, старая схема все еще работает. Работала все это время, может быть, с небольшим перерывом в то время, когда Менщиков был… не здесь.

И много ли семейств он таким образом уже контролирует?

– И твоя сила…

– У меня нет никакой силы, – сказала она. – Я при переходе не получила ничего. И мне пришлось убить предыдущую владелицу этого тела.

– Значит, ты тоже не знаешь, как дед получил такое могущество, – сказал Ник.

– Наверное, уже никто этого не узнает, – сказала она.

Ник погрузился в размышления. История Ольги, конечно, довольно печальная, но она внушала ему надежду. Из нее следовало, что Проводник на самом деле существует и не утратил своего дара и по сей день, и значит, что он действительно может помочь.

Главное, правильно его попросить, но у Ломтева наверняка найдутся аргументы для этого спора.

Если, конечно, все пройдет так, как он задумал.

Через полчаса приковылял Лев.

– Как ты? – спросил он.

– Бывало и лучше, – сказал Ник, позвенев наручником.

– У меня тоже, – сказал Лев и скосил глаза на свою ногу.

– Такое случается, – сказал Ник. Сожалений он по прежнему не испытывал. В конце концов, Лев тоже в него стрелял, и вообще…

– Это да, – согласился Лев и притянул Нику тонкую папку, которую держал в свободной от палки руке. – Решил принести тебе немного позитива.

Ник открыл папку, неуклюже орудуя одной рукой, и оттуда выпали несколько фотографий. На них был запечатлён молодой человек, лежащий на больничной койке. Лет ему, на вид, было примерно столько же, сколько и Нику, правильные черты лица, в чем то даже симпатичный, только стрижка дурацкая…

– Это и есть тот самый знаменитый компромат? – недоверчиво спросил Ник. – И что в этом такого компрометирующего?

– Это не компромат, – сказал Лев.

– Тогда кто это человек?

– Неважно, кто он, – сказал Лев. – Важно, что у него почти идеально здоровое тело, но из за перенесенных в детстве психологических травм он абсолютно безумен и практически не осознает себя. Он уже несколько лет в кататоническом ступоре, что делает его идеальным донором для переноса сознания.

– Здорово, – без всяческого энтузиазма сказал Ник.

– Так что ты сейчас смотришь на свое новое тело, – сказал Лев. – Конечно, оно немного не в форме, но пара месяцев зарядок и правильного питания, и…

– Постой ка, – сказал Ник. – Что значит «мое»? Я думал, что если вы выполните свою часть этой сделки, то уйдет он…

Лев тяжело вздохнул.

– А ты уверен, что это лучший вариант? За кем, по твоему, будут охотиться спецслужбы всего мира, если твой дед выполнит свою часть сделки? За князем Ломтевым или никому не известным молодым человеком, который чудесным образом излечился от психической болезни и уехал на юг Италии для поправки здоровья? Ты уверен, что захочешь влезть в это противостояние, не имея деда для подстраховки?

– Я… Мне нужно время, чтобы все это осмыслить.

– Конечно, – лучезарно улыбнулся Лев. – Мне оставить фотографии?

– Пожалуй, не надо, – сказал Ник.

Лев убрал фотографии в папку, на мгновение задержавшись на крупном плане лица несчастного.

– Наступит день, и ты откроешь вот эти глаза, – пообещал он.

Глава 27

Ник открыл глаза, пока еще свои собственные, полученные им при рождении, и обнаружил себя лежащим на заднем сиденье микроавтобуса. Локация другая, но что то оставалось неизменным – его правая рука была пристегнута наручниками к спинке переднего сиденья.