– Может, оно и к лучшему, – сказал император. – Полагаю, с дальневосточной резидентурой дела у СИБ отстоят куда лучше? Там же этнических отличия не так важны, нес па? Да и разговаривают они на том же языке.

– Куда лучше, сир.

– Так передайте им соответствующие информацию, – сказал император. – Пусть ждут мальчишку. Не факт, что он приплывет на подлодке, они могут устроить еще одну пересадку, или даже несколько, так что пусть смотрят в оба. Ну, да не мне тебя учить, нес па?

– Мои люди свое дело знают, сир, – подтвердил Белозерский.

– И чтобы никакой самодеятельности и никакого геройства, – сказал император. – Этот парень нужен мне исключительно мертвым, но сделать эту нужно надежно, и с первой же попытки. Пулю в затылок ни один князь не остановит, будь он даже семи пядей во лбу.

– Я отправлю своим людям подробнейшие инструкции, сир.

– Но запомните, князь, как бы странно для вас это ни выглядело, сейчас на карте судьба империи, – сказал монарх. – Права на ошибку у нас нет. Одна попытка, один выстрел, один мертвый колебатель тверди.

– Да, сир.

– Ну что ж, – сказал император. – Чаю вы со мной выпить отказались, так что не смею вас больше задерживать. Конечно, парнишка все еще где то плывет, тем не менее, каждая минута на счету, нес па?

Главе СИБ очень хотелось разузнать, о каком же пророчестве говорил император, но унести отсюда ноги ему хотелось еще сильнее, и препятствовать этому желанию он не стал.

Глава 17

Путешествие на подлодке Нику запомнилось плохо, и совсем не потому, что все это время их общим телом управлял Ломтев. Просто особо запоминать там было нечего.

Лодка была маленькая, старая, дизельная, когда то принадлежала российскому военному флоту, а потом ее списали, сняли с нее все вооружение и большую часть навигационных систем, и продали частному лицу чуть ли не по цене металлолома. Экипаж состоял из пяти человек, в основном – азиатов, но Кларк заверил его, что это не те азиаты.

Капитан был британцем, и, насколько Ник успел понять, одним из многих давних знакомых Кларка. Впрочем, если тебе почти сто лет и большую часть этого времени ты проработал на разведку Метрополии, широкий круг знакомств не является для тебя чем то из ряда вон выходящим.

С другой стороны, если ты столько лет работал на разведку Метрополии и столько всего знаешь, как тебе вообще позволили уйти…

Сразу же после погружения Кларк проводил Ника в его каюту – на самом деле, каюта – это слишком громкое слово, свободное место на подлодках в дефиците, и отведенное Нику пространство по размерам было чуть больше чулана – и попросил без особой надобности его не покидать, чтобы не нервировать экипаж. Обстановка секретности, все дела.

Как будто тут можно было увидеть больше того, что он уже видел. Как будто бы это могло на что то повлиять.

Вряд ли подлодка числилась на балансе какой либо из разведок и на ее борту когда нибудь перевозили гостайны, остаточные следы которых мог заметить нетренированный глаз вчерашнего студента. Скорее всего, капитан просто не хотел, чтобы пассажир путался у него под ногами.

Внутри было душно и пахло машинным маслом, двигатель подлодки работал достаточно громко, корпус постоянно вибрировал, и Ник сомневался, что это транспортное средство может доставить его на Дальний Восток и еще и остаться при этом незамеченным.

Как оказалось, этого и не требовалось.

Ник все время либо спал, либо мрачно пялился в стену, размышляя о своем будущем, либо беседовал с дедом, и это занятие тоже не прибавляло ему никакого оптимизма.

Поесть ему приносили прямо в каюту, а прогулки до гальюна стали наиболее ярким его переживанием за все время плавания.