С отцом они расстались… нормально. Так, как, в общем то, и расстаются малознакомые, практически ничем эмоционально не связанные люди. Пожали друг другу руки, а потом отец неловко потянулся для объятий, и Ник не стал отдаляться. Отец похлопал его по спине, шепнул что то вроде «прости за все, сын», а потом бодро и не оборачиваясь, зашагал к своему самолету, а водитель отвез Ника на вокзал и передал ему сумку с вещами первой необходимости, фальшивыми документами, две банковские карты и некоторое количество наличных денег.

По совету деда, Ник выкупил два места – целое купе – чтобы никто не мешал ему по дороге. Ник такое решение только приветствовал, ему и самому не хотелось никого видеть. А проверять свою легенду на прочность он не спешил.

– Воссоединение семьи прошло как то без огонька, не находишь? – заметил Ломтев, возникая на противоположной полке и глядя в окно.

Дед выглядел угнетенным. Вести о смерти дочери затронули его куда сильнее, чем Ника, но оно и понятно.

Эти двое друг друга хотя бы знали…

– Мои родители остались в Австралии, – сказал Ник.

– Так то да, – согласился Ломтев. – Но чисто биологически…

– Мне жаль, – сказал Ник. – Ну, ты понимаешь… я соболезную.

Конечно же, Ник чувств Ломтева не понимал. Детей у него не было, родители его были живы, по крайней мере, он предпочитал так думать, и он никогда еще не терял близких людей. То есть, сейчас то он, вроде бы, потерял вообще все, но это другое. Это война, это неопределенность, это у многих так, и не понятно, что делать с этой неизвестностью, но Ломтев то знал о своей потере совершенно точно, и Нику сложно было представить, что сейчас творится у него в душе.

Если у призраков бывает душа.

– Это я виноват, – сказал Ломтев. – Мне до сих пор кажется, что в тот момент я сделал все, что мог, но, наверное, мне следовало сделать больше. Или как то иначе. И хотя я пытаюсь убедить себя, что мое вмешательство подарило ей дополнительные двадцать три года жизни, у меня все равно ничего не получается. Эта ответственность… Наверное, это была моя главная миссия в этой жизни, и я ее провалил.

– Ты ничего не мог сделать, – сказал Ник. – Тебя здесь вообще не было.

«А если бы он здесь был, то не было бы меня» –, подумал Ник.

В общем то, ему было грех жаловаться на свои детство и юность. Они были вполне безоблачными, по некоторым меркам, даже тепличными, и его родители… в смысле, биологические родители, наверное, сделали для него лучшее, что могли сделать.

Учитывая обстоятельства.

Ушли в сторону. Избавились от ответственности, но, если вспомнить, кем они были и чем занимались, то это было не таким уж плохим решением.

– Рационально такие вещи не объясняются, – сказал Ломтев. – Но спасибо за то, что попробовал. Я ценю это, внук.

– Если еще понадобится такая же бесполезная помощь, ты знаешь, где меня найти, – сказал Ник.

– Да, конечно, – рассеянно сказал Ломтев. – Знаешь, наверное, я некоторое время не буду тебя тревожить своими визитами. Мне нужно побыть наедине с собой, как бы странно в нашей ситуации это ни звучало.

– Понимаю, – сказал Ник, и Ломтев тут же исчез.

Жаль, что не навсегда.

Тот факт, что он не будет Ломтева видеть, все равно не давал Нику никакой свободы. Ломтев здесь.

И отсутствие визуального контакта вовсе не означает, что дед вылез из его головы.

Ник вздохнул, вытащил из кармана свежекупленный телефон и запустил браузер, чтобы чуть больше узнать о стране, в которой он оказался.

* * *

На вокзале были толпы.

Люди с поезда с огромными чемоданами заполонили перрон, и Нику с его легкой сумкой достаточно просто было лавировать и идти быстрее потока, и он старался идти быстро, чтобы выбраться на свободное пространство.