В мозгу упрямо вертелась мысль о побеге в Южную Америку, но это была дурацкая мысль, и Зак это знал. Во-первых, если он сбежит, то присяжные решат, что он виновен, даже если до этого соберутся оправдать его. А во-вторых, он был личностью довольно известной, а уж после той шумихи, которую подняли газеты вокруг этого суда, его обнаружат за считанные минуты. Куда бы он ни отправился. Ему оставалось утешать себя только тем, что Тони Остин никогда больше не будет сниматься в кино. Тот алкоголик, наркоман и извращенец, представший перед изумленной публикой на суде, будет попросту никому не нужен.

На следующее утро мучительное напряжение, в котором Зак пребывал все эти дни, достигло критической точки. Неизвестность сводила его с ума, и раздавшийся стук в дверь полоснул по нервам. Зак рывком распахнул дверь и увидел на пороге своего единственного друга. Человека, которому безоговорочно доверял.

Зак не хотел, чтобы Мэтт Фаррел присутствовал на суде. Отчасти потому, что стеснялся своего унижения, но в основном потому, что не желал, чтобы дружба с ним повредила репутации знаменитого финансиста. До вчерашнего дня Мэтт был в Европе, где вел переговоры по поводу покупки новой компании, и Заку было несложно, разговаривая с ним по телефону, поддерживать видимость оптимизма. Но сейчас достаточно одного взгляда на мрачное лицо друга, чтобы понять, что Мэтт уже знает жуткую правду и, судя по всему, именно из-за этого прилетел в Даллас.

— Только не нужно так радоваться моему приезду, — сухо сказал он, входя в номер.

— Я же говорил тебе, что нет никакой необходимости приезжать сюда, — не менее сухо заметил Зак, закрывая дверь. — Присяжные как раз сейчас принимают решение. Так что скоро все мои мучения закончатся.

— В таком случае, — ответил Мэтт, ничуть не смущенный столь очевидным отсутствием энтузиазма по поводу своего приезда, — мы можем пока скоротать несколько часов за игрой в покер. О'Хара присоединится к нам, как только поставит машину и закажет номера. — С этими словами Мэтт снял пальто и, взглянув на измученное, осунувшееся лицо Зака, потянулся за телефонной трубкой.

— Ты чудовищно выглядишь, — констатировал он и заказал обильный завтрак на троих.

— Напомни мне, чтобы я не забыл урезать тебе зарплату, — скривился Мэтт, глядя на все увеличивающуюся кучку монет у локтя О'Хары. — Если ты можешь играть в покер по таким ставкам, то она явно высоковата.

— Ты говоришь это каждый раз, когда я обыгрываю тебя или Зака, — жизнерадостно парировал шофер, тасуя колоду, — как в самые добрые дни в Кармеле, когда мы играли почти каждый день. Только там мы обычно занимались этим не по утрам.

И судьба Зака не висела на волоске…

Эта никем не высказанная мысль тем не менее ощутимо повисла в воздухе и вызвала неловкое молчание, которое, правда, почти тотчас же нарушил телефонный звонок.

Зак поднял трубку, молча выслушал сообщение и встал.

— Присяжные приняли решение. Мне нужно ехать.

— Я поеду с тобой, — сказал Мэтт.

О'Хара тотчас же встал и достал из кармана ключи.

— Машина будет через пару минут, — сообщил он.

— Не стоит беспокоиться, — голос Зака звучал напряженно. Чувствовалось, что он из последних сил борется с охватившим его паническим страхом, — меня подвезут мои адвокаты.

Как только О'Хара вышел, Зак подошел к письменному столу и, пристально глядя на Мэтта, сказал:

— Я хочу попросить тебя об одном одолжении. — С этими словами он достал из ящика какой-то документ и протянул другу. — Я приготовил его на тот случай, если вдруг возникнут какие-то осложнения. Эта доверенность предоставляет тебе неограниченное право действовать от моего имени во всем, что касается моего имущества и финансов.