— Черт, — пробормотал я.

На первый взгляд там действительно лежал хлам, но потом содержимое, вещь за вещью, стало обретать смысл. Я бы вообще ничего не понял, если бы дядя не рассказал мне кое-что о папиной молодости.

Черный курчавый парик — дополнение к негритянскому гриму. Ярко-красные мячики для жонглирования примерно двух с половиной дюймов в диаметре. Кинжал в ножнах испанской работы. Превосходно сбалансированный однозарядный пистолет. Черная мантилья. Глиняная фигурка ацтекского идола. И еще всякое, сразу и не разглядишь. Исписанные листки. Обшарпанная губная гармошка, бережно завернутая в бумагу. Вся папина жизнь в одном чемоданчике, по крайней мере, один из этапов его жизни. Памятки, которые он не хотел держать дома, где они могли потеряться или вызвать расспросы.

— Что это у вас тут? — спросил Бассет.

Мы не заметили, как он появился.

— Присаживайся. — Дядя взял один мячик и всматривался в него, как в кристалл, похоже было, что он вот-вот заплачет. — Расскажи ему, парень! — бросил он, не глядя ни на меня, ни на Бассета.

Я объяснил, откуда принес чемоданчик. Бассет полистал рукописные листки:

— Надо же. На испанском.

— Стихи, похоже, — добавил я. — Папа писал стихи, дядя Эм? По-испански?

Эм кивнул, не сводя глаз с красного шарика.

Из стопки выпала бумажка поменьше, совсем новая, примерно три на четыре дюйма. Печатная форма, заполненная на машинке, внизу подпись черными чернилами. Я стал читать, заглядывая через плечо Бассета. Это была квитанция об уплате ежеквартального взноса, выданная менее двух месяцев назад страховой компанией «Сентрал мьючиал». По страховому полису на имя Уоллиса Хантера.

Я присвистнул, взглянув на сумму. Полис был оформлен на пять тысяч баксов. Под заголовком «Страхование жизни» значилось: «Двойное возмещение». Десять тысяч! Вот тебе и случайное убийство. Имя выгодоприобретателя — миссис Уоллис Хантер.

Бассет кашлянул. Дядя поднял голову, и детектив передал ему квитанцию.

— Теперь у нас есть мотив, — сказал он. — Мне она заявила, что страховки у мужа не было.

— Не сходи с ума, — произнес дядя, прочитав документ. — Мадж не совершала убийства.

— Она выходила куда-то ночью, и у нее был мотив. В обоих случаях она солгала. Извини, Хантер, но…

— Что подать, джентльмены? — спросил подошедший бармен.

Глава 8

— Мама не могла! — воскликнул я, когда он принял заказ и ушел. — У нее есть алиби.

Оба уставились на меня. Дядя Эм вскинул левую бровь.

Рассказывая им о Банни, я ничего не мог прочитать по лицу Бассета. Выслушав меня, он сказал:

— Что ж, возможно. Надо поговорить с этим парнем. Знаешь, где он живет?

— Конечно. — Я продиктовал ему адрес Банни. — Работу он заканчивает в половине второго. Может, сразу домой пойдет, может, нет.

— Ладно, попробую найти его не откладывая, но это алиби не очень надежное. Он друг семьи, а значит, и ее друг. Мог и приврать, чтобы оказать ей услугу.

— Зачем ему это?

Бассет плечами пожал — и так, мол, ясно, зачем.

— Знаете что… — начал я.

— Помолчи, Эд! — велел дядя. — Пойди лучше пройдись, остынь малость. — Он так сжал мне руку, что стало больно. — Иди, я сказал.

Бассет встал, пропуская меня.

Я вышел, зашагал на запад по Гранд-авеню, полез в карман за сигаретой и обнаружил, что держу в руке красный резиновый мячик из чемоданчика.