А Хозяин, не произнося больше ни слова, начал надвигаться на него: шел он медленно, мягко, как домашний кот, впервые попавший в лес: ноги переставлял с осторожностью и значительностью.

И за спиной его показалась третья дверь. Она отличалась от двух других. Это был невероятных размеров монолит красного дерева, по которому — безо всяких табличек — шла надпись:

ЖИЗНЬ

Только чертик на ручке улыбался все так же нагло и так же нагло показывал язык.

Хозяин остановился перед Андреевым, улыбка перерезала его лицо, он нагнул голову и тихо произнес:

— А вот и третья дверь. Самая что ни на есть главная. А то, что вы видели до этого: и все разговоры, и ваш внутренний протест, и голубой коридор успокоения — все это как бы порог, прелюдия к главной симфонии.

Хозяин указал рукой на дверь. Взгляд Андреева приклеился к руке, двинулся за ней и уперся в надпись: ЖИЗНЬ.

— Я хочу напомнить вам те разговоры, которые вы здесь вели, — сказал Хозяин и вдруг крикнул. — Раз!

И слово было — как выстрел.

Перед Андреевым стоял бородатый Пушкин. То ли Хозяин так незаметно ушел в тень, а Пушкин, наоборот, вышел на свет, то ли еще что-то невероятное произошло… Однако на месте Хозяина молча стоял Александр Сергеевич, улыбался и, непонятно к чему, показывал большой палец.

— Два!

И вот уже исчез Пушкин, а кооператорша, возникшая столь же неожиданно, зачем-то прогнулась, откинув волосы назад, отчего прозрачная кофта поднялась, обнажив полоску белого тела.

И — третий выстрел:

— Три!

Лицо Хозяина было непроницаемо серьезным.

Андреев замер, вжавшись в кресло. Вопрос торчал у него на кончике языка, кололся и жег, но никак не хотел формулироваться.

— Только не надо меня ни о чем спрашивать, — веско сказал Хозяин. — Все, что вам надо, — вы понимаете. А во что вы верите из того, что понимаете, — это ваше личное дело. Вера — вообще личное дело. А кстати, вы верите в жизнь после смерти? Как бы то ни было, согласитесь, целиком отрицать подобное все же нельзя. Но, право же, если возможна иллюзия-смерть, разве не логично представить, что может быть и иллюзия-жизнь? Согласитесь, странно выстраивать законы человеческого существования, вовсе исключая подобную возможность. А ведь именно так все и поступают…

Андреев почувствовал, как фонтанчик раздражения снова забурлил в его душе. Эти бесконечные разговоры, где правит логика и смысл, уже порядком надоели моему герою. Ему становилось попросту скучно…

— Ах, вот как! — воскликнул Хозяин. — Что ж, заставлять — это не в наших правилах, — он тяжело вздохнул. — Решайте сами.

Хозяин медленно повернулся в сторону массивной двери, и под ударом его взгляда она медленно и бесшумно распахнулась.

За дверью мой герой увидел темноту.

— Вы спрашивали о цене? — спросил Хозяин и рукой указал на открытую дверь.

Что было за ней? Какие законы, системы, какая логика правила там? Темнота манила и засасывала. Она не была страшной или зловещей — она была зовущей, эта темнота за открытой дверью.

Но вдруг в тишину кооператива ворвались детские голоса и прямо под ноги Андрееву упал футбольный мяч.

Андреев обернулся. За его спиной оказался выход. В двери стоял мальчик с огромными ушами, на которых сидели не менее огромные очки.

Мальчик сразу стал говорить очень много слов. Слова были такие:

— Я говорю: ты чего, офонарел совсем, что ли? Он как дал! Я как прыгнул! Он как добавил, ва-аще! Я рыпнулся, но безнадега полная, не взял… — Мальчик замер, набрал побольше воздуха и спросил: — Можно мячик забрать?

Андреев кинул ему мяч, посмотрел прямо в лицо Хозяину и сказал:

— До свидания.