-  Это еще что, вот под Москвой один поп живет, так он из людей бесов выгоняет. Как сам Христос. Соберет паству, помолится с ней, а потом за вожжи и давай бесов изгонять. Особенно из баб, которые потолще, выгонять старается.

    Разговор начал постепенно уходить в сторону от текущего политического момента. Я не к месту вспомнил фантастический рассказ Рея Бредбери, о том, как турист, попав в доисторическую эпоху, наступил на бабочку, а когда вернулся в свою Америку, там оказался другой президент.

    «Может быть, и я уже как-то повлиял на историю», - с грустью думал я, слушая продолжение рассказа об изгнании попом бесов из упитанных прихожанок. Толстые бабы меня в тот момент не интересовали.

    Однако для остальных участников дискуссии тема оказалась более интересна, чем усекновение головы боярину князю Шуйскому, что лишний раз подтвердило тезис о низменности даже высоких человеческих помыслов.

    -  У меня была одна купчиха, вот толста, так толста, - вмешался в разговор новый участник, - не поверите, когда я на нее забирался, Коломенское было видно!

    Такое смелое и главное неожиданное воспоминание невзрачного с виду мужичонки заставило общество задуматься. Я, как и все, представил себе габариты неизвестной купчихи и решил, что рассказчик что-то путает.

    -  А с какого места ты Коломенское видел? То есть где та твоя купчиха жила? - спросил знакомый подмосковного попа.

    -  В Замоскворечье, - ответил мужичонка.

    -  Оттуда и с пожарной каланчи Коломенской не увидишь, не то, что с бабы, - начал спор за правду очередной оппонент.

    -  А вот спорим, что с моей купчихи усмотришь?

    -  А когда будут казнить Шуйского? - вмешался я.

    -  Да, правда, пошли, посмотрим, - загорелся рассказчик политических новостей. - Я очень уважаю, когда казнят, смотреть. Особенно, если палач хороший. Как даст топором, и голова с одного удара…

    -  Вот я одного палача знал, - поддержал тему глазастый приятель купчихи, - вот палач был все палачам палач. Как-то раз с одного удара три головы срубил!

    -  Опять врешь! - рассердился правдолюб. - Две, я еще поверю, но что три, врешь. Это какой же у него топор должен быть?!

    -  А вот мне больше колесование нравится, - подошел к нашему столу очень пьяный человек с отрубленными ушами. - Когда мне уши резали, со мной рядом одного разбойника колесовали. Вот крепкий был мужик, ему ломом руки и ноги ломают, а он хоть бы крикнул, только матерился!

    Отмеченному палачом парии никто не ответил и, несмотря на свое пьяное состояние, он это понял и с ворчанием вернулся на свое место.

    -  Пошли, пошли скорее, посмотрим, как Ваське Шуйскому голову отрубят! - заторопился политик, - а то все пропустим!

    Однако идти на представление согласилось всего три человека, включая политика и меня. Последним пошел правдолюб.

    -  Ненавижу вранье, - жаловался он, - иной такого наговорит, что сам не знаешь, может такое быть, или нет. Вот ты веришь, что такие толстые купчихи бывают? - спросил он меня.

    -  Не верю, врал он все, разве не видно? - вместо меня ответил политик. - Если бы такая красивая баба в Москве была, ее бы весь город знал.

    Разговор наш как-то закольцевался между купчихой и Шуйским. Я шел между новыми приятелями и только на подходе к Кремлю вспомнил, что оставил возле трактира своего донца.