-  Это которые вместе с царем пришли?

    -  Да, ходят по улицам и задирают москвичей. Говорят женщинам от них отбоя нет.

    -  Поляки они такие, всегда пижонами были, - подтвердил я, хотя никаких доисторических поляков никогда и в глаза не видел. Знал о них по произведениям Гоголя, писателя гениального, но не утруждавшего себя ни исторической достоверностью, ни излишней ученостью.

    -  Одеваются они очень красиво, - с непонятным мне тайным смыслом сказала Наташа.

    -  Ну и пусть, русскому человеку красивая одежда не нужна. У нас вместо нее национальное величие и бескрайние просторы!

    -  Да, а я вот вчера такой красивый кафтан приглядела, нужно было его взять, такой впору и царю надеть!

    Я подумал, что она заботится о моей внешности, и строго сказал:

    -  О моей одежде забудь, я сам с ней разберусь.

    -  Я подумала, он батюшке впору был бы, чтобы не стыдно было в гробу лежать.

    -  Господи, ты опять за свое. Ну и что там еще поляки делают?

    -  Пьют и дерутся, - потеряв интерес к разговору, ответила она. - Москвичам не нравятся.

    -  Нам никто не нравится, мы сами себе не нравимся.

    -  Говорят, царь их отослать хочет назад в Полянию, казной прельщает, а они ни в какую.

    Мне, честно говоря, особого дела до поляков не было. Рассол немного смягчил похмелье, но голова по-прежнему трещала, и небо казалось с овчинку.

    -  Я так надеялась, что мы вчера, а ты так напился, - резко поменяла тему разговора Наталья. - Когда теперь удастся…

    -  Так в чем дело, иди сюда…

    -  Нет, - отстранилась она, - вдруг кто-нибудь войдет!

    -  Что-то это тебя раньше не останавливало.

    -  Мало ли что. было раньше, раньше и ты был совсем другим! Если я тебе стала не нужна, так и скажи. Только я не могу быть с тем, кто меня не почитает!

    -  Ясно.

    Теперь стало понятно, куда она клонит.

    -  Что тебе ясно?

    -  Ну, если я хочу с тобой спать, то должен ходить перед тобой на полусогнутых.

    -  На чем ходить? - не поняла Наташа.

    -  Все, проехали.

    -  Ты стал совсем другой.

    -  Знаешь, ты тоже.

    -  Что я тоже?

    -  Сильно изменилась, сразу видно, что папина дочка.

    Мне показалось, что Наталья не поняла и половины того, что я сказал, но и того, что до нее дошло, хватило, чтобы обидеться и постараться это скрыть. Ссориться перед поездкой в имение отца ей никак не хотелось. Потому она ласково улыбнулась и спросила:

    -  Как ты себя чувствуешь? Уже лучше?

    -  Пожалуй.

    -  Вот и хорошо. Может быть, ты еще немного поспишь? Тогда выедем позже. Только лучше засветло доехать, а то можно и к разбойникам попасть. Говорят, в лесах такие страсти творятся!

    -  Да ладно, как-нибудь переживу, надо же тебя на похороны отца доставить.

    -  Тогда вставай, я Ване седлать давно велела. Он уже, поди, нас заждался. А по дороге можно в хорошем трактире пообедать. Я один знаю, там такой вкусный взвар готовят!

    Я с интересом смотрел на девушку. Конечно, оборотистость и деловитость - хорошие качества, но иногда, в частных отношениях, они бывают явно избыточными.