Женька скептически глянул в затылок наставнице. Странные вкусы у Екатерины Георгиевны. Танкист - парень, наверное, неплохой, только на нем слой солидола и соляры толщиной в палец. Полушубок жуткий, - можно вместо дополнительной брони на башню крепить. Ага, симпатичный...

  Все-таки повезло, и дальше поехали на повозке. Дядька-обозник направлялся на Журавлевку и не возражал, когда младшие лейтенанты пристроились на жухлой соломе и стопе пустых мешков. Катрин немедленно начала расспрашивать о лошадях. Женька удобно оперся боком об узел и смотрел вокруг. Пегая и гнедая лошадки шустро постукивали копытами. Вокруг тянулся серый неприветливый город, больше похожий на непомерно большую деревню, чем на первую столицу УССР. Людей было мало, торопливо проходили женщины в низко повязанных платках, несли кошелки с чем-то непонятным. Сидели на рухнувшем столбе трое мальчишек, - пытались рассмотреть, чьи самолеты жужжат в небе. Тянулись частные домики, все в облезшей побелке, в маленьких садиках торчали некрасивые, голые ветви фруктовых деревьев. Разрушений здесь было не так много. С правой стороны виднелось пожухшее, в пятнах снега, поле. Женька сообразил, что едут самой окраиной. Из-за города снова доносилась канонада. Оказалось, привык уже рядовой-лейтенант Земляков, - почти не замечались те вздохи войны.

  - Пегие - самые умные, - убежденно настаивала Катрин. - У нас кобыла была, так аж пугала интеллектом. Умная, сдержанная, спокойная. Ей бы дар речи - точно бы должность коменданта заняла. Спиноза и Лев Толстой в одной морде.

  - Про Спиноз не знаю, а бывает, что и саврасые кой чего соображают, - возражал возница. - У нас в деревне так и говорили - савраску бери, да не дури. Впрочем, бывает и навыворот...

  Беседу опытные коневоды закончили на развилке, - возница держал путь дальше, в прячущуюся в низине Журавлевку, а опергруппе нужно было сворачивать к центру города.

  - Будь жив, отец, - пожелала Катрин, закидывая на плечо вещмешок и винтовку.

  - Да уж поднатужусь, - солдат поскреб плохо выбритый подбородок. - А что там наверху слышно, а, товарищи лейтенанты? Ежели не секрет, конечно.

  - Так понятно что. Мы наступали-наступали, теперь фрицы вздумали навалиться. Маневренная война. Приказ на отход получишь - лошадок не придерживай. Целее будут.

  - Ясно дело. Не в первой, - возница приветственно приподнял мозолистую ладонь. - Бывайте, товарищи командиры.

  Спуск оказался крутой, - опергруппа взбиралась по скользкой тропинке, начальница бормотала ругательства, подбирая полы шинели.

  - Кать, дай винтовку понесу, - пробормотал Женька.

  - На улицу выйдем, отдам. Смотри, шмотки не потеряй. Носильщик...

  Выбрались к краю кладбища. Женька отдувался, начальница озиралась:

  - Так, городской погост. Надо думать, город большой, мест для упокоений хватает, но приятно. В смысле, приятно, что ориентируемся. Это, должно быть, так называемое Немецкое кладбище. Нам вот туда нужно...

  Шагали краем погоста, Женька опасался зацепить покосившиеся кресты. Внезапно Катрин потянула носом:

  - Э, тут что-то неухожено.

  Три трупа валялись в мелкой ложбине. С краю лежала женщина в одном белье. Женька никогда не думал, что труп может выглядеть так... так... дурно.

  - Шлепнули кого-то между делом, - пробормотала Катрин. - Давай-ка обойдем...

  Попетляли между могил, выбрались, сквозь дыру в ветхом заборе, на улицу.

  - М-да, смерть штука неприглядная, - сказала Катрин. - Наши "готы" излишне поэтично к этому явлению относятся. Жень, если мутит, водички попей. Достать флягу?

  - Не нужно, - Женька судорожно сглотнул.