- Не нужно, - Женька судорожно сглотнул. - Я от неожиданности.

  - Бывает. Ночью ты неплохо держался.

  - Там солдаты были. И вообще, по-другому.

  - Несомненно. Кстати, выражаю благодарность за участие в битве с залетной разведгруппой немцев.

  - Да я там выстрелил-то один раз. В небо.

  - Мог и сэкономить патрон. Твое дело было командирское, - орать "По фашистским оккупантам - огонь!". Ладно, пошагали. Держи винтовку и думай о деле.

  Завернули за угол. Впереди виднелись многоэтажные, вполне городского вида, дома.

  - Видимо, это и есть улица Веснина, известного российского архитектора, - определила Катрин. - Знать бы, в честь какого из братьев названа. Их целых трое было.

  - Для сержанта-лейтенанта ты очень образованная, - проворчал Женька.

  - Нет, энциклопедических знаний не имею. Просто тщательно изучаю театр военных действий.

  - Да я не про улицу. Ты и о лошадях можешь говорить, и о папиросах. Специально училась легко трепаться? В смысле, контактировать с предками. Хорошие психологи тебя прокачивали.

  Кажется, начальница обиделась:

  - Дубина ты, Земляков. Если я пачку сигарет человеку презентовала, так это такое коварное психологическое ухищрение? А лошадей и собак я просто люблю. Искренне и без всякого шпионского умысла.

  - Извини. Просто подумал, что очень полезно быть коммуникабельным.

  - Тьфу! Звучит как-то противно. Это же наши люди.

  Женька подумал, что свои люди все-таки остались в XXI веке, но напоминать об этом сержантше бессмысленно. У неё видение специфическое. Понять можно - стиль жизни Отдела сказывается.

  Прямо посреди мостовой застыл здоровенный танк с высокой цилиндрической башней и толстым стволом орудия. Броня ржавая, рыжая. Видно, горел. Под брюхом скопился весенний почерневший снег.

  - Ого, какая дура, - сказал Женька.

  -"Ворошилов-второй". С 41-го, наверное, стоит. Только он не "дура". Видишь ли, Земляков, наши танки - это достойные боевые машины. Да, порой с неудачной ходовой частью, без продуманной системы вентиляции, и с плохим обзором. Только лично нас это не оправдывает. Немцев и на жестяных БТ били. Я сама видела. А если мы с тобой не умеем сжечь "панцер" или в секунду завалить мотоциклистов, то это вовсе не потому, что русские конструкторы-оружейники безголовые и безрукие.

  - Ну что вы, Екатерина Георгиевна, я же просто так сказал. Без умысла, - уныло заверил Женька.

  - Пора хоть какой-то умысел в башке иметь, Евгений.

  Дошли до перекрестка. Проезд перегораживала баррикада, усиленная несколькими противотанковыми "ежами". Вокруг высились серые строгие дома с выбитыми стеклами и следами пожаров. Угловой дом лежал в руинах. Вдоль улицы громоздились кучи мусора. Под столбом валялся многословный немецкий указатель, над ним красовалась неровно выведенная краской стрелка, - "Белгород". Впереди, на следующем перекрестке, виднелась еще одна баррикада, - повыше, за ней мелькали торопливые машины, - движение для вымершего города казалось весьма оживленным.

  - Так. Туда - Белгородское шоссе, сюда, следовательно, в центр города. Осталось найти улицу знаменитого товарища публициста Чернышевского. Но сначала перекусить нужно. Сейчас до следующего угла дойдем и отдохнем.

  Оборонительное сооружение оказалось охраняемым. Торчало из амбразуры между мешков с песком рыльце "максима", стоял часовой.

  - Товарищ боец, где улица Чернышевского, не подскажешь?

  - Не знаю. Проходите, товарищи лейтенанты, не положено здесь.