|
Наконец, там была одна из тех маленьких подушечек для штемпелей, какие бывают в коробочках для детей, чтобы они могли составлять слова из резиновых букв, смазанных краской. Из резиновых букв складывалась фраза: «Я с тобой расправлюсь». Рапорт судебного медика содержал интересные детали. Сначала о самом преступлении: выстрел был произведен сзади, с расстояния в три метра, и смерть наступила мгновенно. На теле убитого имелось множество шрамов, среди них выделялись следы укусов на ногах – в Центральной Африке в ноги впиваются клещи, и их приходится извлекать оттуда ножом. Его печень была в плачевном состоянии, это была печень пьяницы; также удалось установить, что мужчина, убитый на улице Сен Пер, переболел малярией. – Вот так!.. – пробормотал Мегрэ, разыскивая свою шляпу. – В дорогу, старина Жанвье! Они пешком дошли до угла бульвара Сен Жермен и за оконным стеклом увидели Жозефа, занятого уборкой. Но комиссар сначала зашел в кафе на противоположной стороне улицы. Два кафе, одно напротив другого, различались всем, чем только возможно. Насколько «царство Жозефа» было незатейливо старомодным, настолько другое заведение под вывеской «У Леона» было вызывающим, до вульгарности современным. Здесь, разумеется, стояла длинная стойка, за которой сновали два официанта в рубашках с засученными рукавами, едва успевая подавать кофе со сливками, бокалы с белым, а потом с красным вином и анисовый аперитив. Горы круассанов, бутербродов, крутых яиц… Табачный ларек в конце стойки, где хозяин и хозяйка сменяли друг друга, затем зал – с его красно золотистыми, мозаичными колонками, с его неизвестно из чего сделанными столиками, с его сиденьями, покрытыми гофрированным бархатом кричаще красного цвета. Здесь все окна выходили на улицу, и с утра до вечера стояла толкотня. Люди входили и выходили, среди них были каменщики в пыльных блузах, разносчики, оставившие мотороллеры у края тротуара, служащие, машинистки, да и просто те, кому хотелось выпить или нужно было позвонить по телефону. – Налей стаканчик!.. Два божоле!.. Три кружки пива!.. Касса автомат трещала без устали, лбы барменов покрылись потом, и они утирали его той же тряпкой, какой протирали стойку. Они на мгновение опускали бокалы в оловянный таз, наполненный мутной водой, и, не дав себе труда высушить их, снова наливали в них красное или белое вино. – Два стаканчика белого… – начал Мегрэ, который наслаждался этим утренним шумом. У белого вина был особый привкус, который обычно ощущается, когда пьешь в заведениях такого типа. – Скажите мне, официант… Вы припоминаете этого парня? Служба криминалистического учета хорошо постаралась. Это была неблагодарная и весьма деликатная работа. По фотографии всегда трудно опознать убитого, особенно если у него слегка повреждено лицо. В таких случаях работники службы гримируют лицо и подкрашивают снимок так, что с портрета как бы смотрит живой человек. – Кажется, это он, Луи? Другой официант с тряпкой в руке подошел и посмотрел через плечо своего напарника. – Это он… Вчера он так достал нас, что просто невозможно его не узнать. – Вы помните, в котором часу он впервые здесь появился? – Ну, это трудно сказать… Мы не всматриваемся в клиентов, которые заходят ненадолго… Но я помню, что около десяти утра этот тип был уже крайне возбужден… Он не сидел на месте… Он подходил к стойке… Заказывал белого вина. Расплачивался и залпом выпивал… Потом выходил на улицу… Мы думали, что избавились от него, а через десять минут мы снова видели его в зале, он звал официанта и требовал еще белого вина… – И так он провел весь день? – Кажется, да… Во всяком случае, я видел его раз десять – пятнадцать, не меньше… С каждым разом он все сильнее возбуждался, у него был какой то странный взгляд, а пальцы дрожали, как у старухи, когда он протягивал деньги… Вроде бы он разбил у тебя стакан, Луи? – Да… И упрямо собирал в опилках осколки, приговаривая: «Это светлое стекло… Это приносит счастье, старина! Видишь ли, сегодня мне особенно нужно, чтобы что нибудь сулило удачу… Ты никогда не бывал в Габоне, сынок?» Вмешался другой официант: – И мне тоже он говорил о Габоне, уж не помню, в связи с чем… Ах да! Когда он начал есть крутые яйца… Он съел двенадцать или тринадцать штук подряд… Я испугался, что он задохнется – учитывая, что он уже немало выпил… А он мне говорит: «Не бойся, сынок! Однажды в Габоне я на спор съел тридцать шесть яиц и выпил столько же кружек пива – и выиграл». |
