1997 год, Москва

То, что их брак   ошибка, стало понятно чуть ли не в загсе. Но отступать было поздно, стыдно, да и некуда. Все были уверены, что Белецкий   отец будущего Анжелкиного малыша. Мама, конечно, поначалу встала на дыбы: "Ну хорошо, запишем ребёнка на твоё имя, будешь платить алименты, но зачем сразу жениться то? Зачем из за глупой ошибки связывать себя по рукам и ногам в столь юном возрасте?" Однако иногда Белецкий умел категорически настоять на своём. Он не мог подвести Климову, которая ему поверила, не мог нарушить данного ей обещания...

Сразу же после получения диплома они сняли жильё, и Анжела переехала туда с вещами. Жили они, разумеется, в разных комнатах, но всё равно поначалу всё это выглядело странно и нелепо, точно какая то игра. Он словно участвовал в спектакле, исполняя роль мужа своей партнёрши по сцене. Нужно было привыкать приходить не домой, а на съёмную квартиру, где его встречала Климова   непривычная, домашняя, в халате и тапочках. И даже новенькое обручальное кольцо казалось всего лишь частью изображаемого образа. Да, собственно, так оно и было...

Впрочем, кольцо он вскоре носить перестал   оно мешало на съёмках. Постоянно снимать и надевать его было рискованно. В конце концов, чтобы кольцо не потерялось, Белецкий просто положил его в шкатулку с немногочисленными Анжелкиными побрякушками, да так и оставил там навсегда.

Он теперь уезжал на съёмки в Питер с ещё большим рвением, чем прежде   боялся признаться в этом даже самому себе, но ему неуютно было находиться в одном помещении с Климовой, ловить на себе её тяжёлый взгляд, словно она всё ещё не могла до конца поверить в то, что однокурсник женился на ней из искреннего желания помочь, а не преследуя какие то тайные непонятные цели.

А вот чего Белецкий совсем не учёл   так это того, что его женатый статус отныне будет отпугивать девушек. Нет, конечно, до сих пор находились охотницы прыгнуть к нему в постель, невзирая на наличие законной супруги, а кого то это наоборот даже заводило, но теперь он и сам не мог продолжать вести прежнюю разгульную жизнь. Нужно было играть роль семьянина хотя бы на публику, не "изменять" так откровенно и бессовестно сразу же после свадьбы.

Однажды ему принесли телеграмму   прямо на съёмочную площадку. Он несколько раз перечитал коротенький текст, прежде чем сообразил, что это именно его, а не кого то другого, поздравляют с рождением дочери.

Так в его жизни появилась Дашка...

Теперь дома его ждала Климова, ещё более чужая и незнакомая, чем раньше. Волосы её были растрёпаны, лицо помято, а халат заляпан молоком. Также новым и странным было то, что ребёнок плакал и кричал. Белецкий совершенно терялся поначалу от этих непривычных звуков, не зная, как реагировать.

Он не расспрашивал Анжелу о подробностях её неудачного романа с женатым, и она сама тоже не горела желанием делиться. Он смутно припоминал тот эпизод возле общаги, когда Климову подвёз на машине какой то мужчина. Но, судя по тому, что после рождения Дашки настоящий папаша никак себя не проявил, ни бывшая любовница, ни ребёнок не интересовали его вовсе.

В первые дни Белецкий не особо контактировал с младенцем, предоставляя Анжеле право самой с ним возиться. Но однажды, проходя мимо, просто заглянул из любопытства в кроватку.

Девочка не спала. Она лежала и таращилась на него своими тёмно голубыми глазами. Белецкий растерялся. Он не подозревал, что такие крошечные дети могут смотреть столь разумно и серьёзно.

  Ну, привет,   сказал он осторожно. Уголок рта малышки дрогнул в неосознанной улыбке, и он немедленно улыбнулся в ответ   просто не смог удержаться.