Но им не повезло; видать, светлый Митра, и хитроумный Бел, и луноликая Иштар были в этот вечер к ним немилостивы. Да и не могут же они, в конце концов, заботиться о всех и каждом! Тем более о квартальных стражниках.
Конан сделал два пружинистых шага назад.
— Ну, ублюдки, не пора ли вам отправиться за своим начальником? — прорычал он. Два шага Конана для заморийцев равнялись четырем, и они невольно ускорили атаку, стремясь настигнуть длинноногого варвара. Ровный их строй нарушился; киммериец бросился к стражнику, собиравшемуся поразить его секирой, и, схватив оружие за древко, резко крутанул вправо. Использовав его вместо палицы, варвар сбил с ног второго стражника.
Предоставив им разбираться, кто первым встанет с земли, Конан, выхватив огромный меч, бросился на тех двоих, что еще оставались на ногах. Дальше он все делал ловко, быстро и точно, как будто снова оказался на гладиаторских аренах Халоги. Отразив выпады противников, киммериец вышиб у одного из них меч и, пока тот поднимал оружие, снес голову его неудачливому товарищу. Но первого заморийца это вроде бы не устрашило, и этот несчастный не догадывался, что, несмотря на молодость, мало кто мог сравниться с Конаном в искусстве владения мечом; пребывание в Халоге, среди воинственных гиперборейцев и асов, не прошло для него даром. В результате поединок закончился быстрей, чем оказались на ногах оставшиеся в живых стражи. Их секиры оказались плохой защитой от меча. Секира хороша в сомкнутом строю, когда, вздымая боевые топоры, отряд наступает на врага; но здесь, против стремительного и ловкого варвара, шансов у стражников не имелось. И через несколько мгновений на улице вновь стало тихо.
Конан осмотрел их пояса и, обнаружив пригоршню серебряных монет, довольно хмыкнул; деньги пригодятся, решил он, ибо без них в этом городе нельзя ни поужинать, ни переночевать, не говоря уж о достойной оплате более приятных услуг. Затем, оглядев древесную крону и не обнаружив спасенного им вора, киммериец тихо посвистел, полагая, что тот спрятался где-то поблизости. Но ответа он не дождался — как и благодарности.
— Жаль, — пробормотал Конан. — Этот шельмец мне бы пригодился… Хоть до таверны бы довел!
Впрочем, долго сокрушаться об исчезновении воришки он не стал и, пристроив меч на прежнее место за спиной, продолжил путь.
* * *
Ши Шелам весь вечер просидел под раскидистой айвой, ожидая, когда в веселом доме «Улыбка Иштар», на противоположной стороне улицы, закончится пир. Причиной для сборища была на редкость удачная сделка, заключенная между Калоем, торговцем драгоценностями, и заезжим купцом из Хоршемиша. Вино, видимо, лилось в «Улыбке» рекой, поскольку голоса веселящихся уже заглушали и девушек-певичек, и гнусавый звук зурны, и даже щебетание птиц, устроившихся на ветках совсем рядом, прямо над его головой.
«Хорошо гуляют!» — с завистью подумал Ши Шелам. Ему в «Улыбку» вход был закрыт, рылом да кошельком не вышел — этот кабак предназначался для таких, как Калой и его приятели. И дело заключалось не в том, что все они относились к людям почтенным, торгового или ремесленного сословия. Нет, совсем не в том! В компании их присутствовали и главари воровских шаек, без которых не была бы столь успешной коммерция достойного Калоя; да и другие сомнительные личности. Но все гости считались большими людьми, удостоенными милостей Бела; одним словом, не мелочь какая-то, вроде Ловкача Шелама.
Собственно, и болтаться в этом богатом квартале такому человеку, как Ши Шелам, было совсем не с руки. Хорошо еще, что его знали некоторые местные стражники, а не то можно было бы получить хорошую взбучку или, хуже того, переночевать в яме да еще и заплатить наутро изрядный выкуп. Но уж очень хотелось ему переговорить с Калоем сегодняшним вечером. Ши Шелам не зря носил прозвище Ловкач — среди шадизарского воровского братства он славился как удачливый и умелый сбытчик краденого. |