– Это мы подпишем, не страшно, – ответил летчик, идя рядом со мной к зданию штаба полка. – Вот вы бы там, Петр Николаевич, выбили для нас занятия на штурмовиках. А то эскадрилью пригнали, а учиться некогда. Времени за текучкой не остается совсем.

– Опасное это дело, товарищ младший лейтенант, – ответил я. – Это хоть ты осознаешь?

– Значит, для меня, если опасное, – сказал Егор. И ведь не шутит, вон, как глаза горят. Точно сумасшедший, что ни говори.

Глава 8

– 28-го августа, при переправе через реку Ипуть, – политрук поправил очки, обвел внимательным взглядом присутствующих. – Немецко-фашистские войска, не будучи в состоянии преодолеть мужественное, стойкое сопротивление частей Красной Армии, собрали местное население города Добруш и под страхом расстрела погнали впереди себя женщин, детей, стариков! Озверевшие, потерявшие человеческий облик гитлеровские выродки….

Вот так! Приехал в штаб доложиться Кирпоносу, показать Голиафа… может даже устроить выставку для саперов и разведки. А попал на лекцию политрука.

В зал загнали всех – Аркашу, связисток, даже Ильяза, которого и вовсе поймали в коридоре.

…эти злодейские факты, еще и еще раз вскрывают звериное лицо подлого врага, – политрук отпил чаю из стакана, откашлялся. – Таких преступлений мир еще не видел! Таких злодеяний не знала человеческая история!

– Ты в «небоскребе» наблюдательный пункт закончил делать? – тихо наклонился я к уху Ильяза.

– Ага. Фальшивую стенку с тайной дверью заштукатурили и замаскировали, телефон бровели. Радио установили и настроили.

– А черный ход?

– Кинул канат в воздушной шахте. Пришлось восемь школ объехать – забрал спортивный инвентарь именем комфронта.

Отлично. Я потер руки. Все как заказывали.

– Замаскировать всё там надо получше. Чтобы… не знаю, чтобы сам найти не мог, если не знаешь.

– Есть один сбец по маскировке, – подумав немного, сказал Ильяз. – Я узнаю, где он, если не очень далеко, я его бриведу.

Хитрый татарин быстро освоился, понял, что прав у него побольше, чем у простого летёхи. Хотя и не наглел особо, только для дела.

– На площади что?

– Да… – татарин махнул рукой – Кобаются.

– Пойдешь к ним. Надо сделать тайную захоронку в фасаде здания университета. Чтобы туда вошла вот такая бандура, – я взял бумажку, нарисовал схему Голиафа. – Обрати внимание, у него провода идут сзади, надо просверлить стену и пустить их сквозь. Нарастить. Сможешь?

Ильяз почесал в затылке: – Попробую. А что за зверь такой?

– Товарищи! – политрук строго на нас посмотрел. – Перестаньте шептаться!

Аудитория на нас неприязненно оглянулась. Политработнику внимали, ловили каждое слово. На галерке – сидели только мы с татарином, да еще парочка штабных писарей, что взяли с собой на лекцию работу.

– Весь советский народ клянется кровью замученных граждан – не давать никакой пощады немецким мерзавцам…

– Давай, после лекции дуй в строевой отдел, ищи своего спеца по маскировке…, - только и успел я сказать Ильязу, как нас грубо прервали.

– Товарищи, вы, на заднем ряду! – политрук чеканил слова как в кузнице, аж со звоном отлетали. Не иначе, быть ему старшим политруком вскорости. – Встаньте. Представьтесь. Вам есть что добавить к сказанному мной? – он потряс номером «Правды», показывая, откуда черпает сведения.