– Это разве не секретные сведения? – удивился я.
– Куда уж секретнее – на весь мир твой подвиг журналисты прописали.
– Но там же другой человек на фотографиях…
– Главное, что правильный человек в документах! – генерал кивнул на папку. Я открыл ее еще раз, посмотрел приказ – «… за заслуги перед Советским государством, связанные с совершением геройского подвига… уничтожение командования фашистской зондеркоманды 4а айнзацгруппы…». Рядом лежала грамота Президиума Верховного Совета СССР.
– Я тоже поздравляю! – к нам подошел Берия с бокалом красного вина – Товарищи командиры, большое дело сделали. Давайте отойдем в сторонку, поговорить надо.
– Я так понимаю, этой звездой, – я осторожно потрогал сияющую награду на груди, – я вам обязан, товарищ генеральный комиссар?
– Товарищ Сталин согласился с моим представлением. Сказал, что для таких геройских военных ничего не жалко… Так что можешь высказывать желание, – улыбнулся главный чекист, – буду исполнять.
– Себе ничего просить не буду, – ответил я. – Надеюсь, остальные участники операции тоже будут отмечены. – мне показалось, или в глазах Берии мелькнуло удивление?
– Остальных участников разыскивают и никто из них без награды не останется, можете быть спокойны, – тут же заметил он. – Личные просьбы будут?
– Жена работает у Бурденко, ютится в чужой комнате в коммуналке… А до этого в общежитии… – начал я рассказ бедного родственника.
– Всё понял, – снова улыбнулся Берия. – Будет вам квартира. С женой свяжутся. Так что ты воюй, а мы тут тебе тыл укрепим.
Кирпонос с удивлением на меня посмотрел. А не обнаглел ли я? А вот и нет. Раз дали Героя, то теперь можно и попросить улучшить жилищные условия. Отказать не должны. Москву армия не сдаст, закрепиться в столице – милое дело. А там дадим пинка фашистам, может, получится перевестись служить к жене поближе. Да и Вере не придется ютиться в коммуналке на птичьих правах. Оказалось, что въехала она в комнату, мягко говоря, неофициально. Дала на лапу кому-то. Черт с ним, что прослыву рвачом – я просто обязан был подумать о супруге.
– Ладно, о подвигах поговорили, награды раздали, – внезапно посерьезневшим голосом продолжил генеральный комиссар госбезопасности. – Вы лучше скажите, товарищи командиры, почему Голиаф не в Москве? А то мне докладывают чуть ли не о самоуправстве…
А вот и ответочка.
– Наши специалисты готовы быстро повторить устройство, – прокашлявшись, сообщил Кирпонос. – Тем более в свете планов наркомата по минированию города…
Про это я ему напел, пытаясь оставить танкетку в Киеве. Мне удалось, хоть и пришлось для этого поделиться кое-какими деталями своего плана. Ну обозвали лишний раз авантюристом, невелика плата за то, что вышло по-моему.
– Да, вы хорошо помогаете 4-й дивизии НКВД, – согласился Берия. – Но Голиаф надо привезти в Москву! Тут с ним быстро разберутся. Это приказ!
– Есть, товарищ генеральный комиссар, – вытянулся комфронта.
– Не тяните там, – Лаврентий Павлович сказал это вскользь, будто на отходе… но такие просьбы лучше не игнорировать. – Кстати, Соловьев, – Берия улыбнулся мне своей акульей улыбкой. – Тут такая интересная история вышла… Твои родственники объявились. Говорят что подменили тебя. Шпион ты немецкий, а не лейтенант Петр Соловьев.
Сердце ухнуло в пятки, но я постарался сохранить нейтральную мину на лице. |