Не было бабе заботы – купила баба порося. Я вздохнул и спросил:

– Схема минирования? Поэтажный план? Помощники есть?

Майор Григорьев (надо же было такую простую фамилию забыть!) тут же полез в планшет, достал сложенные гармошкой схемы. Голдович, поняв, что сумел свалить работу на другого, быстренько попрощался и чуть не бегом помчался к своей «эмке».

– Позвонить в Киев от вас можно? – поинтересовался я, забирая у Григорьева документы. Надо было сообщить о том, что жив. Не дай бог штабные в Москву жене дали знать – Вера с ума сойдет.

– Кабель перебит после бомбежки, – майор пожал плечами. – Связистов посылать не стал, все одно уходим. А рация тоже сдохла… Эх… жалко то как! Сколько бились у этих уров, и вот, взрывать… Одних танков побили с полусотни.

Григорьев кивнул в сторону запада, где далеко в перелеске дымили какие-то коробочки.

Я прищурился, присмотрелся – ну… с полусотней майор явно приврал. Я видел семь танков, а взяв бинокль у начальника укрепления, насчитал еще шесть.

– Там за леском больше, – похвастал Григорьев. – Накрыли после корректировки прямо на закрытых позициях. Нас даже к медалям обещали представить.

– Напомню в штабе, – вздохнул я. – Давайте уже смотреть, что вы тут накрутили.

Судя по схеме минирования, работали здесь ученики третьего класса школы для умственно отсталых, которым показали кино про войну. Это ж надо было так накуролесить! Я бы и специально так не сделал! Таланты, что сказать.

– Пойдем, на месте посмотрим, – предложил я Григорьеву. – А то на бумаге одно, а в жизни может быть совсем другое.

К сожалению, в жизни оказалось намного хуже. Всю эту машинерию пьяный слепой придурок левой рукой раскурочит и даже не поморщится. Мы с майором сели на снарядные ящики и он с надеждой посмотрел на меня. Я задумался, Переделать всё это добро – да тут не один десяток человек надо, чтобы хотя бы за день управиться. А делать другое, сняв это… Стоп! А зачем снимать?

– Товарищ майор, мне надо разобрать вот этот штабель, – я показал на ящики в углу. – Не весь, проход освободить, чтобы я там работать смог. Это же у вас вентиляция снарядного погреба? – мой палец уперся в линию на плане.

– Да, но там что-то…, - попытался вставить Григорьев.

– Евгений Петрович, – спокойно сказал я, – мне надо спустить провод по ней и вывести незаметно. А работает она или нет – дело пятое.

Переодеваться я не стал: гимнастерку с брюками хоть и отчистил Дроздов, но перед этим я так извозюкался, что не уверен, поможет ли обмундированию стирка или лучше сразу на выброс.

* * *

В три часа я почти уложился. Ну, захватил чуток от четвертого. Зато сделал всё – на загляденье. После снятия первой серии установленное мной фиг кто найдет. А кто найдет – тот не снимет. Одна только дорога этому доту – осесть развалинами в яму.

Оказалось, пока я в порыве вдохновения засовывал в нужные места взрывчатку, отвод людей почти закончили. Я чуть не последний вылез. После меня – только майор Григорьев, который на мои гениальные выкрутасы смотрел с плохо скрываемой тоской. Пару раз он порывался рассказывать мне как они тут всё устраивали и всякое такое. Будто мне в радость рушить то, что другими построено.