— Нет.

— Тогда представьте себе гору, не то чтобы очень высокую, но и не маленькую. Если вы заберетесь на самый ее верх и посмотрите вниз, то увидите настоящий круглый замок с белыми стенами, окнами, порталами, залами, колоннами, лестницами, эркерами и башнями. Вы можете подумать, что все это выстроил какой-нибудь знаменитый архитектор, а на самом деле это — натуральные скалы, белый известняк, источенный дождевыми потоками. Вдоль стен этого чуда природы бежит речушка, и в одном месте она даже касается скал; другой ее берег зарос кустарником, а потом до той самой горы, о которой я говорил, расстилается равнина, на которой сейчас могольоны поставили свои палатки.

— Это военные палатки?

— Нет. Они живут там вместе со своими скво и детьми. Я бы там с удовольствием побродил при случае… Но, что поделаешь, мы были связаны. Адвокат то чуть не лопался от ярости, а то всхлипывал от страха: он оказался трусливым, как заяц. Леди оставалась спокойной. Она сказала мне: как только вы узнаете, что она в плену, сразу же начнете делать что-то, чтобы освободить ее.

— Она знает, что говорит. Рассказывайте дальше!

— Вечером нас разделили. Меня отвели в палатку, охранявшуюся краснокожим; то же самое сделали с адвокатом. Леди тоже отвели в палатку, но ее развязали. Она могла даже выйти из своей палатки. Кажется, ее необыкновенные глаза подействовали и на вождя. Сегодня, около полудня, произошло нечто, достойное вашего внимания. Меня вытащили из палатки и подвели к адвокату. Наверно, нам хотели учинить допрос. Мы сидели рядом, а вокруг нас собрались самые видные воины могольонов. В это время подъехал какой-то всадник, пожелавший говорить с вождем. Это был белый. Адвокат посмотрел на него — и как закричит.

— Адвокат как-то называл его?

— Да. Сначала он крикнул ему: «Малыш! Малыш Хантер!» Но потом он назвал Джонатаном Мелтоном — вот как!

— И что сказал на это всадник?

— Сперва-то он испугался, а после, кажется, даже обрадовался. Он о чем-то долго говорил с вождем, но мы не смогли слышать их. Этот Мелтон выглядел приехавшим издалека. Видно, проскакал всю ночь: от усталости не стоял на ногах и сразу плюхнулся на траву, а лошадь его была в мыле.

— И как его принял вождь?

— Поначалу сурово, но, когда Мелтон сказал ему все, Крепкий Ветер раскурил с ним трубку мира.

— Прискорбно!

— Да уж!

— Была у этого Мелтона при себе сумка?

— Да, из черной кожи. Она висела на ремне через плечо. Индейцы тут же выделили ему отдельную палатку.

— И вы знаете, где она стоит?

— Да, рядом с той палаткой, в которой держали меня. Мелтон зашел в свою палатку, но почти сразу вышел из нее и направился к нам.

— И сумка все еще висела у него на плече?

— Нет.

— Значит, он оставил ее в палатке. Дальше!

— Он подошел к нам, рассмеялся и сказал адвокату, что тот умрет у столба пыток, когда могольоны вернутся из похода.

— Стало быть, он говорил с вождем о походе?

— Я ничего об этом не знаю. О походе я слышал единственный раз, и то от Мелтона. Но было похоже на то, что это — правда.

— Могольоны хотят напасть на нихоров и увести их лошадей.