Работали мы до тех пор, пока не выгорели оба факела, взятых нами с собой, а потом еще некоторое время возились в темноте. Когда мы настолько устали, что нам потребовался отдых, мы вернулись назад, в пещеру, где лежали кони точно в таком же положении, какое они заняли по моему приказу. Теперь они смогли встать и получить немного корма. Мы тоже поели, а затем снова вернулись в штольню, запасшись несколькими факелами и множеством свечей. Взяли мы с собой и оружие, потому что его можно было применить как рычаг.

Выковырять раствор между двух камней казалось делом совсем несложным и неутомительным; но мы все же должны были часто прерывать работу, чтобы отдохнуть хоть несколько минут. Наконец мы смогли вытащить первый камень. Мои часы в этот момент показывали семь часов вечера. Я заглянул в образовавшуюся дыру. С той стороны стены царили полная темнота и глухое безмолвие. Второй камень потребовал от нас меньших усилий: он последовал за первым уже через два часа. А еще через час мы вынули третий камень. Было десять часов. К полуночи мы вынули уже семь камней, а к часу ночи мы смогли пролезть через отверстие, что сделали, конечно, с величайшими предосторожностями, не зажигая свечей. Мы даже потушили факелы, чтобы свет не проникал в отверстие.

Не заметив ничего подозрительного, мы все же отважились зажечь свечу и пошли дальше. Тогда мы увидели, что стены на этой стороне, не считая маленьких отверстий, так замазаны раствором, что их нельзя было отличить от окружающих скал.

Мы оказались в широком проходе с высоким потолком, который поддерживали естественные колонны — оставленные стоймя каменные блоки. Рудный пласт был давно выработан, добыча породы не велась, оттого-то и царила здесь ничем не нарушаемая тишина. Слабый поток воздуха уводил нас вправо, тем не менее мы сначала повернули налево, чтобы узнать, что остается позади нас. Прошли мы недалеко, потому что уже через несколько шагов галерея когда-то давно обрушилась. Масса рухнувшей породы преграждала путь, поэтому мы повернули назад, собираясь пройти по проходу вправо.

Тут мы вскоре увидели множество сложенного у стен инструмента. Казалось, мы попали в посещаемые людьми места. Поток воздуха становился ощутимее. Потом проход стал заметно расширяться, и мы оказались в четырехугольной камере, посредине которой стоял крепкий деревянный ящик, сколоченный из нижней и трех боковых стенок. На четырех углах ящика были укреплены сплетенные из ремней канаты, соединявшиеся с уходившей вверх цепью. Там, наверху, было отверстие несколько большего поперечника, чем размеры ящика. Отверстие это и было вертикальным стволом шахты, потому что поток воздуха уходил вверх. А ящик представлял из себя подъемник, который загружался с той стороны, где не было стенки. Вокруг было разбросано еще много различных предметов, на которые я не обратил никакого внимания, но зато заметил две сколоченные из дерева и очень грубо обработанные двери, снабженные могучими запорами. Одна располагалась прямо напротив галереи, из которой мы вышли, другая — по правую руку от нас. Видимо, они вели в ту часть рудника, где производились работы, потому что других ходов или штолен не было заметно.

Сначала мы повернули направо и отодвинули обе задвижки на правой двери. Мимбренхо держал факел. В тот самый момент, когда дверь открылась, из нее вывалилось прямо на меня какое-то существо женского пола, вцепилось всеми десятью пальцами мне в шею и пронзительно закричало по-немецки:

— Жалкий злодей! Ты опять здесь! Выпусти меня, или я тебя задушу!

Прием был не очень дружественным, но я не стал обижаться на него, потому что он явно предназначался не мне.