– Чего тебе, мышонок? – спросил Гермес с обычным презрением личного раба к рабу государственному.

– У меня есть то, что может пригодиться сенатору, – сказал мальчик.

– Что же это? – спросил я.

– Ну, там мне дают немного, – сказал он туманно.

– Ты – раб, – сообщил я ему. – Тебе ничего не должны давать.

– Я принадлежу государству, поэтому меня кормят и дают мне кров. С другой стороны, я не должен вам ничего рассказывать, если не захочу.

Гермес собирался стукнуть мальчика, но я схватил его за плечо.

– С чего ты решил, что у тебя есть то, что стоит оплаты?

– Вы же хотите знать насчет того отчета, верно? О женщине по имени Гармодия?

Я вытащил медную монетку и бросил юному рабу. Он швырнул ее обратно.

– Ты должен дать что-нибудь получше.

На этот раз Гермес и вправду его стукнул, после чего мальчишка просто встал с тротуара и протянул руку. Я уронил в нее серебряный денарий.

– Женщину Гармодию нашли убитой рядом с цирком Фламиния, – сказал он.

– Я уже это знаю, маленький идиот, – ответил я. – Что еще?

– Эдил Гай Лициний Мурена был тем утром в конторах и отправился на Марсово поле, чтобы посмотреть, что произошло. Спустя пару часов он вернулся, продиктовал отчет своему секретарю и отдал мне, чтобы я положил его в архив. Пару дней спустя пришел раб из суда городского претора и сказал, что эдилу нужен отчет для представления претору. Кроме меня, в конторах в тот час никого не было, и я принес отчет. Его так и не вернули.

– Кто пришел, чтобы доложить об убийстве? – спросил я.

– Ночной сторож. Думаю, тот, что служит в цирке Фламиния.

Примитивная организация вигилов, существовавшая у нас в те дни, не совалась дальше стен старого Города. И, если уж на то пошло, даже в пределах стен их дежурства были не очень эффективными.

– Тебе известно имя человека, который пришел, чтобы забрать отчет? – продолжил я расспросы.

Мальчик пожал плечами.

– Это был просто судебный раб.

Судебные рабы, очевидно, занимали низшее положение по отношению к храмовым.

– Еще что-нибудь? – поинтересовался я.

– Я рассказал вам, что случилось с отчетом, так ведь?

– Тогда проваливай, – сказал Гермес, завидуя финансовому успеху мальчика. – Это не стоило денария, – заметил он, когда храмовый раб исчез.

– Тут никогда не знаешь наперед, – ответил я. – Давай нанесем визит в цирк Фламиния.

На ходу я размышлял об этом эдиле, Гае Лицинии Мурене. Имя было мне смутно знакомо. Постепенно я привел мысли в порядок и вспомнил, кто это. Во время фиаско Катилины этот человек служил легатом в Трансальпийской Галлии и арестовал нескольких посланников Катилины, баламутивших племена. Его брат, Луций, был там проконсулом, но рано вернулся в Рим ради выборов, оставив Гая командовать. Луция избрали консулом на следующий год вместе с Юнием Силаном и впоследствии судили за то, что он подкупал избирателей, но, благодаря Цицерону, оправдали. И это было все, что я знал об эдиле Мурене.

Мы прошли тем же путем, каким я шел днем ранее, через скотный рынок, переполненный, как никогда, потому что люди закупали продукты для грядущего пира и животных для принесения в жертву. Переполнен был, по сути, весь Рим, поскольку люди валили в него из сельской местности на праздник.

Почти пустое Марсово поле представляло собой резкий контраст с остальным городом.