Первыми зрителями «Ивана Грозного» стали художники. По четвергам Репин принимал гостей, и в один из четвергов он сбросил занавес со своей картины. Илья Ефимович много лет спустя вспоминал: писать картину он начал под воздействием симфонии Римского-Корсакова «Антар»: «Захотелось в живописи изобразить что-нибудь подобное по силе его музыке… Чувства были перегружены ужасами современности… Никому не хотелось показывать этого ужаса… Я обращался в какого-то скупца, тайно живущего своей страшной картиной…» В тот четверг картину видели Крамской, Шишкин, Ярошенко, Павел Брюллов… В мемуарах Репина читаем: «Гости, ошеломленные, долго молчали, как очарованные в „Руслане“ на свадебном пиру… Я наконец закрыл картину. И тогда даже настроение не рассеивалось, и долго… Особенно Крамской только разводил руками и покачивал головой».

В первые же дни XIII Передвижной выставки «Грозного» купил Третьяков. На картину шел весь Петербург. Ждала этой встречи и Москва. В Москве выставка открылась 1 апреля, но через несколько дней по ходатайству обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева картина была снята. С Третьякова официальные власти взяли подписку: не показывать «Убийство сына» посетителям галереи. Павел Михайлович очень боялся, что картину вообще прикажут уничтожить… Однако все обошлось, ходатаем за «Ивана Грозного» стал Боголюбов, через три месяца запрет сняли.

На этом приключения картины не кончились. В 1913 году душевнобольной Балашов изрезал «Ивана Грозного» ножом. Художник Хруслов — первый хранитель Третьяковской галереи — не пережил вандализма и покончил с собой. Выходит, Репин — родоначальник «хичкоков» и чернухи. Далеко не все современники видели в «Иване Грозном» шедевр. Стасов о картине ни слова не сказал. Не принял картину Суриков. Он так говорил: «Вот у Репина на „Иоанне Грозном“ сгусток крови, черный, липкий… Разве это так бывает? Ведь это он только для страху. Она ведь широкой струей течет — алой, светлой…»

Правительственные круги попытались нейтрализовать воздействие картины. Ведь убийца — царь, царь пролил кровь. В Академии Художеств профессор Военно-медицинской академии Федор Петрович Ландцерт прочитал лекцию и издал брошюру, доказывая, что картина Репина изобилует ошибками в пропорциях и анатомии. В газете «Минута» в заметке «Блески и изгарь петербургской жизни» некий «Шуруп» писал, что Репин перевел на полотно мысль одного студента. Позже, правда, газета извинилась. И вот что любопытно! У Репина вдруг объявился большой почитатель «Ивана Грозного», сам Алексей Сергеевич Суворин. Он писал в «Новом времени»: «Ничего более сильного, страшно реального и смелого не создавал Репин. Даже по силе и сочности красок она оставляет за собой другие произведения даровитого художника… Ей почетное место в картинной галерее, в особой комнате… Это — русская живопись, это русская школа, русское искусство».

Шум, поднятый картиной Репина, был велик, а уж как запретили — подавно.

Куда менее заметно прошло для общества другое событие, происшедшее во Владимирской губернии, на границе с Московской. В январе 1885 года в местечке Никольском были бунт и стачка.