— Мне вовсе этого не хочется, — решительно возразила Жанна.

— Что? Ты предпочитаешь быть его пленницей?

— Да, — сказала Жанна.

Маргарет презрительно скривила губы:

— Пленницей английского захватчика! Мой Бог, где твоя гордость, Жанна?

— Пропала с тех пор, как я люблю Джеффри, — ответила Жанна. — Придет время, и ты это поймешь.

— Хвала Господу, что такое время до сих пор не пришло, — воскликнула Маргарет.

Между тем они подошли к какой-то небольшой деревушке и остановились перед довольно убогим трактиром. Оттуда доносились грубые мужские голоса и громкий смех. Оробевшая Жанна чуть теснее прижалась к графине:

— Марго, неужели нам придется войти туда?

— Да, придется, — решительно ответила Маргарет и глубоко вздохнула.

Она громко постучалась в дверь и крепче сжала в руке свой посох. Немного погодя дверь открылась, и перед ними предстал трактирщик в засаленном кожаном фартуке.

— Почтенный хозяин, — начала Маргарет, стараясь говорить низким, как у мужчины голосом. — Мы с сестрой идем в Жюлинколь на праздник. У вас найдется комната на ночь?

— Нет, — отрезал хозяин и собирался захлопнуть дверь, но Маргарет успела поставить на порог ногу.

— Послушайте, любезный хозяин, мой отец дал мне в дорогу немного денег, и я могу хорошо заплатить вам за ваше гостеприимство.

Хозяин, кажется, смягчился. И тут Жанна, призвав на помощь всю свою смелость, взялась за дело:

— О, мсье, не прогоняйте нас! Я очень устала и голодна, честное слово. Может, вы пустите нас переночевать хотя бы в голубятне над конюшней? — и Жанна грустно улыбнулась трактирщику.

— Ладно, входите, — проворчал он. — Но сначала покажите деньги, — добавил он, свирепо взглянув на Маргарет.

Маргарет достала золотую монету и протянула ее трактирщику. В глазах у него зажегся алчный огонек, он опустил монету в карман и кивком головы показал, чтобы новые постояльцы вошли в трактир.

Кухня оказалась очень душной из-за жары и густого, какого-то даже вязкого запаха хереса. С полдюжины мужчин вразвалку сидели за большим столом и поглощали свой нехитрый ужин. Завидев Жанну, один-другой из них гнусновато ухмыльнулись, но прочие не обратили на новых гостей никакого внимания.

Обе женщины скромненько прошмыгнули к столу и тихонько примостились за ним. Маргарет подтолкнула свою робкую спутницу к табурету в конце стола, а сама села возле нее, оказавшись между Жанной и каким-то крепко сбитым малым с кудлатой рыжей бородой. Хозяин поставил перед женщинами две деревянных тарелки с солониной и принес им немного почти несъедобного хлеба. Как ни голодна была Жанна, ей было почти невмоготу есть эту неаппетитную, плохо приготовленную солонину, и она с трудом преодолевала свое отвращение. Маргарет, не столь капризная в своих привычках, ела охотно, несмотря на то, что и ей этот ужин совсем не нравился. Один из сидящих напротив мужчин, не отрываясь, уставился на Жанну, отчего она покраснела и потупилась.

— Девчонка, однако, давится, — заметил ее мучитель. — Какая разборчивая!

— Моя сестра не совсем здорова, — быстро сказала Маргарет. — У нее нет аппетита.

— А по-моему, ужин неплохой, — проворчал хозяин. — Если он вам не нравится…

— В самом деле — неплохой, — поспешила заверить трактирщика Маргарет. — Правда, Жанна?

— Очень хороший, — ответила Жанна дрожащим голосом.